— Наверное, она и в молодости была страшная. Эта бабка на знак вопроса похожа. Скрюченная. Брови лохматые. Ходит вечно в черном. Сама худая и одежда вокруг веет. Как из плохих сказок персонаж. Ладно бы, еще доброжелательная была. Так глядит вечно исподлобья, нелюдимая. Ни с кем никогда не разговаривает, — говорила Ниночка из третьего подъезда своей знакомой.
Та, о ком шла речь, мимо них прошла. Медленно так.
В авоське такие только раньше были, лежали батон, булка и крупа для птиц.
Ступеньки на крыльце высокие. Только хотела взбираться, как машина остановилась.
Оттуда вышел молодой мужчина.
— Анфиса Ивановна, постойте, я вам помогу! У вас же нога болит, осторожней надо. Я вам, кстати, мазь привез. Знакомый посоветовал. Говорит, поможет стопроцентно! — он бережно взял старушку за локоток и вместе они стали подниматься.
— Мне бы помог взобраться! Какой мужик! Я как переехала, на него сразу внимание обратила. Он тут раньше с родителями жил, сейчас один. А теперь их нет, один. Автосервис у него. И внешне, и по характеру классный! Не женат, кстати. Артем его зовут, — вздохнула Ниночка.
Артем тем временем помог соседке до квартиры дойти. Потом снова вернулся к ней с пакетом.
— Я вам мясо принес, Анфиса Ивановна. Суп сварите, — улыбнулся.
— Да зачем, Темочка. Ты и так меня балуешь. Я пельмешек наделаю, тебя позову, хорошо? — улыбнулась соседка.
Ниночка ошиблась. Когда-то, в молодости, она была безумно красивой.
Высокая, стройная, с золотистыми волосами и глазами василькового цвета.
И в 17 лет влюбилась. А в 18 родила сына. Только любимый человек бросил.
Горе было так велико, что Анфиса рыдала дни и ночи. И совсем не хотела видеть ребенка. Ей, казалось, не будь его, роман бы продолжался дальше.
Анфису тетя воспитывала.
— Лучше бы тебя не было! Не было! Ты все испортил! — с ненавистью глядя на сына, произнесла она.
Сколько ее тетка не отговаривала, Анфиса приняла решение: ребенок ей не нужен.
Ей хочется беззаботно жить. Быть красивой. Чтобы никто не мешал. А дети… Будут когда-нибудь.
Через три года она повстречала хорошего человека и вышла замуж. Родилась дочка.
А еще через год мужа и дочери не стало. Дорога, гололед.
И вот тут-то пришло прозрение.
Анфиса поняла: это наказание за брошенного сына.
За то, что отказалась. Бросила его, одного и беззащитного. Потеряла, вычеркнула своей рукой из жизни.
Она вспомнила маленькую ручку, доверчиво тянущуюся к ее щеке. Крохотные пальчики, персиковые щечки сына.
И решила его вернуть во чтобы то ни стало.
Только поезд ушел, громыхая колесами. Ребенка забрала другая семья.
Сколько ни умоляла Анфиса, данных ей не дали.
— Вы сами от него отказались. Ребенку хорошо в новом доме. Нечего сейчас ему жизнь портить! — сурово произнесла дама в очках.
Анфиса все равно искала. Все деньги тратила на это. Пыталась окольными путями, через третьих лиц.
Но не получилось. Тогда что-то надломилось в ней. Резко ударилась в веру. В храм ходила.
И будучи еще молодой, в принципе женщиной, превратилась в старуху.
Каждодневные переживания и слезы дали о себе знать на нервной почве: перенесла тяжелую болезнь.
Молилась. Всегда об одном:
— Господи! Хоть один раз бы его увидеть! Хоть бы одним глазком посмотреть! Ничего больше не надо. Нет мне прощения.
Соседи Анфису не любили.
Все, кроме Тимофеевых. Никита Ильич и Любовь Федоровна помогали одинокой женщине. Как переехали в ту квартиру, сразу прониклись.
И учили своего сына Тему:
— Темочка! Надо всегда руку помощи протянуть, кто в этом нуждается. Ты видишь, тетя Анфиса одинокая. Может быть, ей надо в аптеку. Или в магазин. Мало ли что. Обратится — помоги!
— Хорошо! — обещал сын.
Анфисе Ивановне поначалу тяжело было видеть соседского ребенка.
Она тут же начинала думать о своем.
Но потом она полюбила Темку. И прямо расцветала вся, когда видела мальчика, куда вся угрюмость девалась!
Оставшись без родителей, взрослый Артем вдруг стал каким-то другим. Задумчивым, порою грустным.
Соседка пробовала с ним поговорить, но он отмалчивался. Часто куда-то уезжал.
На Пасху Анфисе Ивановне сон приснился. Много людей. Площадь.
Она стоит и испуганно озирается по сторонам. И вдруг видит напротив себя незнакомую женщину в золотистом платье. Та стоит и что-то кричит. Но слов не слышно. Только губы шевелятся.
Анфиса понимает: ей во чтобы бы то ни стало надо разобрать смысл слов.
Она приглядывается, затаив дыхание.
— Артем! Артем! — кричит беззвучно незнакомка.
Анфиса Ивановна открыла глаза. Сердце сильно колотилось. К чему сон?
А может, с молодым соседом что?
Халат накинула да к нему. Стучалась, звонила, никто не открыл. И сотовый молчал.
Неспокойно было Анфисе Ивановне. Вся она извелась.
Накинула пальто, вышла на крыльцо. Дышала с трудом. Вцепилась в проходящую мимо Ниночку, попросила помощь вызвать.
Ее как раз в машину грузили, когда увидела знакомый автомобиль. Оттуда Артем выскочил и к ней.
И еще до того, как он подбежал, Анфиса Ивановна вдруг именно в этот миг все поняла.
Неизвестно, как. Может, сон роль сыграл. А может то, что у него были ее глаза. И как она раньше не замечала?
— Мама! Мамочка! — Артем сжал ее руку.
И продолжил:
— Ты молчи, не разговаривай, нельзя. Мама и папа мне письмо оставили. Я искал тебя. И нашел. Как же так? Рядом, все эти годы.
«Мама», —прошептал он.
Анфиса Ивановна была в этот момент очень счастлива.
Она не думала ни о чем. И даже задышала ровнее. Плакала только и все просила прощения, никак ехать не хотела.
— Прости, прости, сынок. Прости, Темочка. Прости маму. Клянусь, если бы назад все вернуть, я бы никогда… — Анфиса Ивановна замолчала.
— Простил, мам. Давно уже! Ты береги себя, я рядом буду!
— 25 лет мой потерянный сын жил в соседней квартире. Не признала его. Красавец вырос. Стыдно-то как! — шептала Анфиса Ивановна дорогой.
И все улыбалась сквозь слезы. Она надежду потеряла уже. Но выходит, ее услышали там, наверху? И подарили эту встречу. Значит, бывают чудеса-то. Значит, есть и прощение для таких, как она.
— Сыночек мой. Ничего, ничего. Я вернусь. Мне еще так много надо тебе сказать, — прикрыв глаза, подумала женщина.
