На вопрос, когда лучше позвонить, он вдруг вздрагивает и спешит перебить:
— Нет-нет. Я сам позвоню.
Спрашиваю:
— Сколько с меня?
Бормочет что-то невнятное. Я не могу разобрать. Переспрашиваю:
— Как, не знаете? А кто же знает?
Он:
— Я не сказал «не знаю», я сказал «не надо».
— Как это «не надо»?
— Вот…- я копаюсь в карманах. — Пятьсот рублей хотя бы. Вы же работали.
— Спасибо — на секунду его лицо будто освещается изнутри, ровным, каким-то нездешним светом. Он отворачивается и начинает собираться. Только что Николай починил мне газовую колонку для нагревания воды. И теперь этот седой, сухопарый мужчина складывает вещи в старенькую сумку…
Везу его домой. Он опять молчит. Сначала заинтересовавшись моим внедорожником, Николай слушает рассказ молча, кажется, равнодушно и больше заинтересованности темой не проявляет. Теребит колено, точно оно у него болит. Смотрит перед собой.
— Николай, а почему вы от денег хотели отказаться?
— Так они счастья не приносят.
Да, деньги не приносят счастья, думаю. В связи с этим можно не брать плату за вызов.
— Но вы же работали! Я тоже не мог не заплатить. Думаете, я бы воспользовался тем, что вам деньги не приносят счастья? Он поворачивается ко мне и опять его лицо светится изнутри.
— Да?
— Да! — отвечаю. — Такая свежая мысль, человек за свою работу должен получать деньги.
Он улыбается. Его свет угасает.
— Давайте в понедельник, после шести, вам трубу заменим. Видели, она там потрескалась.
— Конечно. Сколько нужно на новую? Давайте я дам.
— Нет. — он опять равнодушно смотрит вперед и теребит колено. — Я куплю.
— Хорошо, когда позвонить?
— Я сам позвоню…
Другие электрики, сантехники, слесаря, отзываются о нем одновременно с уважением и иронической улыбкой. Он, хоть и лучший мастер в поселке, но им не конкурент. Запойный.
— Говорят, он запойный. — Рассказываю я жене. — Странно, никогда его пьяным не видел.
— Жалко, — вздыхает жена, — интересный мужчина и такая болезнь. Откуда, почему…
— Я не знаю. Его не разговоришь — В мужской красоте я не понимаю, вижу в правильных чертах Николая, лишь мягкость и некоторое своеобразное благородство — Он действительно интересный?
— Да конечно, — отвечает жена — Видел его глаза?..
В понедельник Николай не появляется. Не звонит и во вторник. Пришедший вместо него сантехник пожимает плечами:
— Ушел в себя.
— Так и сколько он будет в себе?
— Не знаю. Он не общительный. Человек-загадка. Кто ж его знает?
В среду набираю Николаю.
— Алло.
— Приходите, — говорю, — все-таки давайте трубу у колонки поменяем?
— Я сейчас не могу. — короткий ответ.
— Хорошо. — соглашаюсь я и не знаю, как продолжать.
— У меня мама умерла.
Я бормочу слова соболезнования. И, в конце разговора, забывшись, спрашиваю:
— Когда позвонить?
— Я сам, я сам позвоню…
Через неделю, прощаемся… он заменил мне трубу, отказался назвать стоимость работы, согласился с моей ценой, на мгновение просветлел лицом, так, будто впервые видит столь хорошего человека, и попросил довезти до дому. Здесь близко. Я с радостью повез. Это моя последняя надежда, хоть что-то узнать о загадочном Николае.
— Шумно у меня, — говорю, — дети замучили: то болеют, то хулиганят, то школа, то подготовка…
Молчит, теребит колено.
— А вы один живете?
— Теперь да.
Молчим. Едем.
— В случае чего, поможете?
— Конечно.
— Вы всегда здесь?
— Всегда. С детства.
— И родители отсюда?
— Отец местный был, мать из Симферополя. Была.
— Значит, крымчанин настоящий.
— Получается так.
— Мне нравится Крым. Хочу здесь остаться пожить.
— Да? — он поворачивается ко мне и лицо его светится совершенно волшебным светом.
— Надо вам тот насос, что в гараже, подключить. Напор будет больше. Я там все знаю. Ведь это я его когда-то ставил… И, как бы предупреждая мой вопрос:
— Я сам позвоню.
Я так ничего и не узнаю о нем, хотя позже мне покажут окно квартиры в пятиэтажке, где он живет. И под окном я увижу старую облезшую модельку советского истребителя — игрушку, привязанную к подоконнику.
Я так ничего и не узнаю.
А пока, смотрю как он, чуть сутулясь, уходит от меня в раннюю крымскую осень. Бредет. Останавливается. Глядит куда-то вверх, на кроны начинающих желтеть деревьев. И , я уверен, лицо его светится в этот момент.
Ровным, каким-то нездешним светом.
Борис Мирза
