Сергей Есенин — единственный муж величайшей танцовщицы ХХ века, Айседора Дункан – вторая официальная жена знаменитого советского поэта. 18 лет разницы в возрасте, языковой и социальный барьеры – ничто не могло остановить их.
Их драматическая история любви продлилась неполных два года, но стала самым ярким примером разрушения стереотипов об отношениях мужчины и женщины.
«Ангель» и «Тчорт»
О знакомстве Есенина и Дункан писали многие их современники – и практически все отмечали, что с первой же встречи оба держались так, будто знали друг друга долгие годы. «Божественная босоножка» приехала в Советский Союз в 1921 году по приглашению наркома Луначарского, пообещавшего ей открыть в Петрограде школу танцев. Есть легенда, что на пароходе в Россию Дункан встретила гадалку, которая предсказала ей «судьбу в чужой стране».
С Есениным они впервые встретились 3 октября 1921 года в мастерской художника Якулова. Дункан на тот момент уже была мировой легендой, восхождение к славе она начала еще в те времена, когда поэт «под стол пешком ходил» где-то в деревеньке Константиново.
Секретарь Дункан Илья Шнейдер описывал эту первую встречу весьма живописно:
«… Вдруг меня чуть не сшиб с ног какой-то человек в светло-сером костюме. Он промчался, крича: «Где Дункан? Где Дункан?»
— Кто это? — спросил я Якулова.
— Есенин… — засмеялся он.
Я несколько раз видал Есенина, но тут я не сразу успел узнать его.
Немного позже мы с Якуловым подошли к Айседоре. Она полулежала на софе. Есенин стоял возле нее на коленях, она гладила его по волосам, скандируя по-русски:
— За-ла-тая га-ла-ва…»
Чуть позже к прозвищу «Залатая галава» присоединились «Ангель» и «Тчорт», а сам Есенин перебрался в особняк Дункан на Пречистенке. Через полгода после знакомства 2 мая 1922 года Хамовнический ЗАГС города Москвы зарегистрировал брак поэта и танцовщицы.
По свидетельствам того же секретаря Шнейдера, Айседора попросила его перед регистрацией подправить свой возраст и стала лишь на 9 лет старше своего жениха: «Это для Езенин,- ответила она. — Мы с ним не чувствуем этих лет разницы, но она тут написана… и мы завтра дадим наши паспорта в чужие руки… Ему, может быть, будет неприятно».
При регистрации оба пожелали носить двойную фамилию — Дункан-Есенин. «Теперь я — Дункан!» — кричал Есенин, выйдя из ЗАГСа.
По одной из версий, Айседора нарушила собственный зарок не выходить замуж вовсе не из-за непреодолимой страсти: она боялась, что советские власти иначе не выпустят их из страны, не дадут Есенину выездную визу.
Медовый месяц
Виза была получена и через неделю, 10 мая 1922 года, Есенин и Дункан отправились в свадебное путешествие по Европе и Америке: вылетели в Кенигсберг, затем в Берлин, Франкфурт и Париж, после в Нью-Йорк. В пути их сопровождали скандалы и журналисты, секретарь Айседоры и увязавшийся следом поэт Кусиков, ставший в этом путешествии главным «адъютантом» Есенина.
Отношения пары уже тогда не были идеальными. Жена писателя Алексея Толстого Наталья Крандиевская-Толстая, общавшаяся с Есениными-Дункан в период их пребывания в Европе, в своих воспоминаниях описывала показательный случай:
«Однажды ночью к нам ворвался Кусиков, попросил взаймы сто марок и сообщил, что Есенин сбежал от Айседоры.
— Окопались в пансиончике на Уландштрассе, — сказал он весело, — Айседора не найдет. Тишина, уют. Выпиваем, стихи пишем. Вы смотрите не выдавайте нас.
Но Айседора села в машину и объехала за три дня все пансионы Шарлоттенбурга и Курфюрстендамма. На четвертую ночь она ворвалась, как амазонка, с хлыстом в руке в тихий семейный пансион на Уландштрассе. Все спали. Только Есенин в пижаме, сидя за бутылкой пива в столовой, играл с Кусиковым в шашки.
Вокруг них в темноте буфетов на кронштейнах, убранных кружевами, мирно сияли кофейники и сервизы, громоздились хрустали, вазочки и пивные кружки. Висели деревянные утки вниз головами. Солидно тикали часы. Тишина и уют, вместе с ароматом сигар и кофе, обволакивали это буржуазное немецкое гнездо, как надежная дымовая завеса, от бурь и непогод за окном.
Но буря ворвалась и сюда в образе Айседоры. Увидев ее, Есенин молча попятился и скрылся в темном коридоре. Кусиков побежал будить хозяйку, а в столовой начался погром.
Айседора носилась по комнатам в красном хитоне, как демон разрушения. Распахнув буфет, она вывалила на пол все, что было в нем. От ударов ее хлыста летели вазочки с кронштейнов, рушились полки с сервизами. Сорвались деревянные утки со стены, закачались, зазвенели хрустали на люстре.
Айседора бушевала до тех пор, пока бить стало нечего. Тогда, перешагнув через груды черепков и осколков, она прошла в коридор и за гардеробом нашла Есенина.
— Quittez ce bordel immediatement, — сказала она ему спокойно, — et suivez-moi («Покиньте немедленно этот бордель… и следуйте за мной»).
Есенин надел цилиндр, накинул пальто поверх пижамы и молча пошел за ней. Кусиков остался в залог и для подписания пансионного счета».
Муж несравненной
Ссоры и скандалы происходили все чаще, Есенин ревновал и, говорят, даже поколачивал супругу, а как-то раз ей пришлось вызвать полицию, чтобы его утихомирить. Но все же Айседора каждый раз прощала его. Влюбленность со стороны поэта начала сходить на нет, Есенин периодически превращался в капризного ребенка, которого содержала и любила супруга.
О своем путешествии с женой по Америке поэт писал уже с горечью:
«Перебрались мы с Айседорой в Нью-Йорк. Америки я так и не успел увидеть. Остановились в отеле. Выхожу на улицу. Темно, тесно, неба почти не видать. Народ спешит куда-то, и никому до тебя дела нет — даже обидно.
Я дальше соседнего угла и не ходил. Думаю — заблудишься тут к дьяволу, и кто тебя потом найдет? Один раз вижу — на углу газетчик, и на каждой газете моя физиономия. У меня даже сердце екнуло. Вот это слава! Через океан дошло.
Купил я у него добрый десяток газет, мчусь домой, соображаю — надо тому, другому послать. И прошу кого-то перевести подпись под портретом. Мне и переводят: «Сергей Есенин, русский мужик, муж знаменитой, несравненной, очаровательной танцовщицы Айседоры Дункан, бессмертный талант которой…» и т. д. и т. д.
Злость меня такая взяла, что я эту газету на мелкие клочки изодрал и долго потом успокоиться не мог. Вот тебе и слава! В тот вечер спустился я в ресторан и крепко, помнится, запил. Пью и плачу. Очень уж мне назад, домой, хочется».
Домой в Россию они вернулись 3 августа 1923 – и практически сразу расстались.
«Люблю другую. Женат. Счастлив»
Расставание не прошло безболезненно.
Дункан уехала в Париж, где получила телеграмму такого содержания: «Люблю другую. Женат. Счастлив. Есенин». Есенин вернулся к своей бывшей возлюбленной Галине Бениславской, которую когда-то оставил ради Дункан.
Тогда же Айседора получила вторую телеграмму: «Писем Есенину не шлите, он со мной, к вам не вернется никогда, надо считаться. Бениславская». Танцовщица «отомстила» в ответном сообщении Есенину, назвав Бениславскую «прислугой» поэта и велев «немедленно сообщить новый адрес».
Но в итоге друзья уговорили ее оставить бывшего возлюбленного и не устраивать скандал, которого так опасался Есенин – по словам Бениславской он боялся, что Дункан приедет ради этого в Москву: «Вы ее не знаете, она на все пойдет!»
Но и с Галиной «озорной гуляка» не пробыл долго. После пары мимолетных романов 18 сентября 1925 года он женился в третий и последний раз – на внучке Льва Толстого Софье.
Люди близкие к паре Есенина и Дункан изначально были уверены, что их отношения не продлятся долго. Мариенгоф писал, что Есенин влюбился не в Айседору, а в блеск той славы, что окружал ее. А писатель Франц Элленс, называвший Есенина «маленьким дикарем», был уверен, что и сама Дункан знала, каким будет завершение их романа.
«Я думаю, что ни одна женщина на свете не понимала свою роль вдохновительницы более по-матерински, чем Айседора. Она увезла Есенина в Европу, она, дав ему возможность покинуть Россию, предложила ему жениться на ней. Это был поистине самоотверженный поступок, ибо он был чреват для нее жертвой и болью. У нее не было никаких иллюзий, она знала, что время тревожного счастья будет недолгим».
***
28 декабря 1925 года Есенин был найден мертвым в ленинградской гостинице «Англетер». Последнее его стихотворение – «До свиданья, друг мой, до свиданья…» — было написано в этой гостинице кровью. Согласно свидетельствам, поэт сначала пытался неудачно вскрыть себе вены, а потом повесился на ремне одного из своих чемоданов, оставшихся у него в память о свадебном путешествии с Айседорой.
Дункан погибла в Ницце 14 сентября 1927 года, ее удушил собственный шарф, намотавшийся на колесо автомобиля. Последними ее словами были: «Прощайте, друзья! Я иду к славе».
