4 сентября день рожденья (68 лет) у обладателя двух российских «оскаров» за главную мужскую роль («Золотого орла» и премии «Признание») и одного европейского – на фестивале в Онфлере (Франция). Он же Кавалер Ордена Чести и Достоинства «Русь державная» за высокий профессионализм.
Бьюсь об заклад, что вряд ли кто-нибудь по этим словам угадает, что речь идет о Викторе Бычкове.
Многие почему-то считают, что Бычков – это только егерь Кузьмич из фильмов Рогожкина про «национальные особенности» и «дядя Витя» — из передачи «Спокойной ночи, малыши!» Конечно, это не так. Виктор Николаевич – человек с множеством граней и талантов. Тонкий, ироничный актер-философ со своими правилами жизни и творчества, классный рассказчик, автор мудрых и уморительных зарисовок о кино и театре, которые он публикует на своем личном сайте.
А кто из вас знал, что он сыграл в одном из спектаклей… 24 роли? Или о том, что он чуть не снялся у Стивена Спилберга в «Индиане Джонс»?
Кадр из передачи «Спокойной ночи, малыши!»
ОТ ТЮРЬМЫ СПАСЛА ТЕАТРАЛЬНАЯ СТУДИЯ
— Виктор Николаевич, недавно прочитал, что для роли Кузнеца в фильме «Вий» вы специально поправились килограммов на двадцать. Ели-пили все подряд, часами в спортзале накачивали мускулы…
В фильме «Вий», 2014 год
— (Смеется.) Мой любимый режиссер Александр Владимирович Рогожкин всегда мне говорил: «Витя! Хорошее кино обязательно должно иметь легенды. Пускай все будет «правдой». Вот так и здесь. Да! Вес набирал, черную икру специально для этого ел ложками, ящиками пил пиво со сметаной, в бассейне плавал до изнеможения… Пускай все это будет правдой!
— А то, что вы в юности мечтали стать гинекологом — тоже легенда?
— Нет, об этом я действительно всерьез мечтал после восьмого класса. Потому что прочитал книгу «Акушерство» и так проникся, что захотел облегчить жизнь прекрасной половины человечества… А потом испугался! Испугался того, что на них не смогу смотреть как на женщин.
После этого мои мечты были только об актерстве. Ходил в театральную студию. Записывал на магнитофон все спектакли, которые транслировали по радио. По ночам слушал великих артистов и представлял, что я тоже с ними на сцене…
В детстве
— А параллельно, если не ошибаюсь, у вас было абсолютно хулиганское детство.
— Мальчик вынужден становиться мужчиной. Только все по-разному становятся: кто-то подвиг совершает, а кто-то хулиганский поступок. Но все равно это путь в мужчины, и никуда от этого не деться.
В нашем дворе всегда ошивались воры и «сидевшие», рассказывали романтические истории про тюрьму, кололи наколки, ботали по фене. Многие мои друзья детства тогда ходили с ножами, пили в подворотнях, затем кто-то в наркотики ударился, другие стали криминалитетом.
И я на противоправные действия был готов пойти за компанию с ними, то есть запросто мог стать преступником. Из той нашей детской компании никого в живых уже давно нет. Меня же спасла театральная студия!
— Ваш первый выход на серьезную сцену получился запоминающимся?
— Для меня – да. На первом курсе театрального института мы показывали экзамен за полугодие, а в зале сидели мастер моего курса режиссер Игорь Петрович Владимиров и Михаил Боярский.
Я показывал птицу-секретаря, которую к своему стыду, никогда не видел. Но я придумал, какая она: сунул руки в тренировочные штаны с пузырями на коленях, ходил чинно на длинных худых ногах и деловито крутил головой, у меня даже нос по-птичьи увеличивался. Боярский хохотал так, что упал с кресла!
ПТИЧКА НЕ МОЖЕТ СТАТЬ КРОКОДИЛОМ
— Порой актерский путь к славе лежит через огонь, воду и медные трубы. Вы через какие испытания прошли?
— Через разочарование, неверие в то, что занимаюсь своим делом. У меня все время было ощущение, что роль дали, а кажется по ошибке — вдруг придут завтра и скажут: не, не, брат, это не твоя роль. В актерской профессии ты каждый день должен завоевывать и самому себе доказывать. Это очень сложно – все время сердце как струна, оно звенит — аж в ушах больно. Вдруг мальчик крикнет: «А король-то голый!» Когда совершенно не было работы на «Ленфильме», и у меня денег не было, ночами я собирал бутылки, чтобы сдать их, купить какие-то продукты. Чуть позже мыл полы в кооперативном магазине…
— Даже так?
— Это конец 80-х, начало 90-х. Вокруг спивались артисты — целое поколение. Работы не было – вообще. Пустота! Все в лучшем случае на подхвате – где-то озвучить пару фраз. Кофе целый день сидишь, пьешь на «Ленфильме» — вдруг хоть крохотный эпизодик предложат.
Помню, ночью лежал на диване и фантазировал: «Птичка я певчая, а все червячки и гусеницы кончились, и кушать мне нечего, умираю от голода». Вдруг ко мне подлетает кто-то и говорит: «Ну чего ты страдаешь?! Посмотри: вон крокодил живет, антилоповым мясом балуется…»
Но птичка же не может стать крокодилом!
Тогда некоторые актеры шли в «крокодилы» – бросали кино и шли заниматься рэкетом, торговать водкой, недвижимостью. Они говорили: «Мы сейчас ненадолго уйдем, а потом вернемся». Думаете, они вернулись? Нет. Их засосало! Я остался.
И все знали, что как ни придешь в ленфильмовскую кофейню, там сидит Бычков. «Вить, а можешь сыграть эпизод?» «Могу» «Можешь героя озвучить?» «Конечно». Вот так в те смутные времена вылезал один «червячок», потом — другой. И как-то так я выживал. И оказалось, что я многим нужен.
Может быть, роли были маленькие, но я делал их честно, с удовольствием и не роптал. А потом пришел Рогожкин, который сказал: «Я для тебя написал роль Кузьмича». Это я к тому, что каждый должен ответить на вопрос: ты птичка или крокодил? Если крокодил, тогда не надо лезть на сцену. Актер – он же все-таки птичка!
НЕ ХОТЕЛИ ПОКАЗЫВАТЬ НА «КИНОТАВРЕ»
— Вы много играли в питерском театре имени Ленсовета. Но по-настоящему стали знаменитым, благодаря «Особенностям национальной охоты». Парадокс?
— В театре больших ролей мне не давали. Я делал самостоятельные работы с молодыми режиссерами. Был спектакль, где я играл 24 роли. Потом была роль Утешительного в пьесе «Игроки», которая могла стать театральной сенсацией Петербурга.
Но мой учитель, главный режиссер «Ленсовета» Игорь Владимиров посмотрел наш спектакль (а он был очень новаторским) и… украл его. Ввел других артистов, поменял пару мизансцен и вошел с ним в историю театра.
Кстати, в кино впервые меня заметили раньше — после комедии «Исключения без правил», и лет 10 на улице кричали мне вслед: «Эй, ты, Борис с фабрики мягкой игрушки!» Потом уже был Кузьмич…
А вы знаете, что «Особенности национальной охоты» задумывался не как комедия? Леша Булдаков, когда первый раз смотрел на «Кинотавре» в Сочи, толкал меня и спрашивал: «Вить, чего они смеются?» Да и нам всем было не смешно.
— Главный приз стал для вас как гром среди ясного неба?
— Конечно! У нас даже афиш не было. За три дня до приезда копии картины в Сочи организаторы фестиваля звонили в Петербург Рогожкину: «Саша, может, не надо фильм везти? Пустая трата денег!» Но Рогожкин попросил: «Ну пускай хоть разок покажут».
— С тех пор прошло 27 лет. Сейчас можете объяснить, в чем секрет феноменального успеха «Особенностей…»?
— Случилось счастливое стечение обстоятельств: от сценария до режиссуры и актеров. Ведь в 90-е годы в кино стали приходить люди, которые просто деньги отмывали. Большинство фильмов было стыдно показывать. А в Рогожкина поверили. И он набрал людей, в которых верил. Во время съемок мы были как одна семья – жили этим фильмом.
И перед показом тоже все удачно совпало. С утра небо затянуло тучами, пошел дождик. Обычно на «Кинотавре» после обеда все идут загорать, а тут все рванули на просмотр и зал был битком. После показа началось какое-то безумие: все тусовались, друг другу фразы из фильма повторяли. Вечером на городской набережной только и слышалось: «Семенов, водку пить будешь?», «Ну, за дружбу!» Все смеялись.
Вернувшиеся с морской прогулки организаторы фестиваля, которых не было на показе, не понимали, о чем речь. И в этот момент единственная копия фильма вдруг исчезла на два часа – ее не могли найти. А через два дня, когда я прилетел в Петербург, таксист узнал меня: «Я ваш фильм смотрел!» «Какой?» «Охоту…» Вот кассета есть».
Я не поверил: «Какая кассета? Всего одна копия, да и то в Сочи!» Оказывается, пираты ее скопировали и мгновенно растиражировали по стране.
ОТ БОМЖА ДО ВОДКИ «КУЗЬМИЧ»
— Если не ошибаюсь, подобного успеха не было со времен великой гайдаевской троицы, когда выпускали водку, календари, значки с изображением Вицина, Никулина и Моргунова. Вы собираете подобную атрибутику «Особенностей»?
— Кстати, с водкой «Кузьмич», у меня лично связана вот какая история. Когда я снялся на этикетку, лет 17 назад, моя дочка Арсения была совсем маленькая. Всё лето она проводила на даче у бабушки.
Как-то приезжаю к ним, а она мне рассказывает трогательным таким голоском: «Папочка, я как соскучаюсь по тебе, бегу в магазин. Стою и смотрю на тебя, смотрю». А там на прилавке стояли бутылки водки «Кузьмич» с моим изображением… Вот так! Кому-то водка, а кому «отец родной».
— Каким было самое необычное проявление народной любви?
— Как-то меня узнали два абхазских мальчика и долго спорили: «он» это или «не он». Я подумал: наверное, узнали Кузьмича. Один из них подходит: «Слюшай, это ты в «Анекдотах» играл Чипаева?» Понимаете, каждый запоминает свое. Например, в Новгороде на стоянке меня обступили хулиганы – человек 30 с битами: «А в «Улицах разбитых фонарей» ты бомжа классно сыграл, молодец!»
В роли немецкого егеря в фильме «Ради нескольких строчек», 1984 год
Еще была забавная ситуация, когда я в 1984 году сыграл у Рогожкина в фильме «Ради нескольких строчек» одну из своих первых ролей — немецкого егеря.
Как-то иду по Невскому, а там празднуют День десантника. Ребята уже веселые, и тому, кто им не понравился, они по голове бьют. Я одет в черные джинсы, черную куртку, черную рубашку, черные ботинки, черный платок на шее, то есть весь черный. Такой неформал!
Вдруг на меня надвигается огромный нетрезвый десантник, берет за грудки. И я понимаю: все, Витя, жизнь твоя кончилась! Я ему быстро говорю: «Простите, я – актер».
Он посмотрел с недоверием: «Лицо вроде знакомое. И в каком кино ты играл?» Говорю: «Я играл немецкого егеря». «Точно! – обрадовался десантник. — Фашиста играл. А я-то думаю, с чего бы так вмазать тебе захотелось!» И пошел дальше…
О СПИЛБЕРГЕ, СВОИХ «ГРАБЛЯХ» И ДУРАЦКОМ ХАРАКТЕРЕ
— Слышал, в 2008-ом вы чуть не снялись у Стивена Спилберга в роли «плохого русского генерала». Это реальная история?
— Мне действительно предложили попробоваться в картину «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа». Буквально через несколько дней я получил «задание»: просто прочитать на камеру английский текст. Но я так не умею, все-таки школа Станиславского!
Взял на «Ленфильме» генеральский мундир, мы с женой Полиной (а она прекрасный театральный режиссер) придумали сюжет, построили дома декорации, поставили на стол квашеную капусту, огромную банку икры и штоф с настоящей самогонкой градусов 70, пригласили товарища, в совершенстве владеющего английским.
Хотите плохого русского? Нате! Такую мерзость им сыграл… За ночь мы сняли целый микрофильм — даже с титрами. Отправил диск Спилбергу…
— И что американцы?
— Как мне потом передали, они были в шоке. Оказалось, что снятое нами во многом совпало с их оригинальным сценарием, который до последнего держится в строжайшем секрете. Их взволновало: кто замысел «сдал» русским? И кстати, потом они в фильме кое-что изменили, а моему агенту Спилберг написал: «Извините, но таких хороших русских не бывает!»
— Вы сильно расстроились?
— Да нет, что мне расстраиваться? Почитайте рассказ Чехова «Радость». Помните, когда студент прибегает, сует всем газету: «Теперь обо мне вся Россия знает!»
А там написано, как он напился и в бесчувственном состоянии попал под лошадь. Прославился! Вот и я через Спилберга чуть «не прославился».
В фильме «Кукушка», 2002 год
— Почти каждый человек всю жизнь изобретает свой «велосипед» и наступает на одни и те же грабли…
— И я не исключение! Мы же, как старые индейцы, – не понимаем, что это грабли, нам нужно снова и снова убедиться в этом. (Смеется.) Порой это было болезненно.
— Выбирали не те роли, не тех режиссеров?
— Нет, здесь бог миловал. Чаще всего, если выбирали, то любили, и хотелось работать. А «грабли» …
Помню, поехал я первый раз на гастроли. Сел в карты играть с пожилыми актерами и естественно проигрался в пух и прах. И один старый актер отвел меня в сторонку: «Витя, на деньги тебе никогда не надо играть. В тебе самое главное – честность. Ты для этого слишком чистый человек!»
Вот мои «грабли» — это мой прямолинейный характер. Иногда могу не сдержаться, и в глаза говорю режиссеру, что он снял халтуру. Если надо встать и сказать: «Заплатите суточные группе!», встану и скажу. А кому такой актер понравится?!
Мне говорят: «Соври, промолчи – будет больше предложений». Но я, если совру, потом мучаюсь и болею. Поэтому лучше буду говорить правду и буду здоровенький.
По этой же причине я частенько отказывался от ролей. Иногда, потому что мне не нравился продюсер. Последний раз, когда предложили проект — под триста серий. Прочитав сценарий, я сказал жене: «Если соглашусь, просто перестану себя уважать!»
И мы потом, периодически переключая телевизор, натыкались на этот сериал. Идет какая-нибудь 220 серия… Полина шутит: «Вот это – дача», «это – новая машина», это – «поездка в Париж». Но!
Минута слабости проходила, мы говорили: «Слава богу, что не поддался искушению!» Ну правда! «Деньги кончатся, а стыд останется».
С женой и сыном
«ИДЕТ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА — ЛЮБУЙСЯ»
— Часто мужчины ведут свои донжуанские списки, коллекционируют любовные истории. Вы из таких?
— Когда-то записывал, но это было давно – еще до театрального института. Во время учебы мне было некогда, а потом тетрадка потерялась. На самом деле, я уверен, 90 процентов мужчин – однолюбы. Но бывает, — «все хвастаются, и я хочу».
У Леонида Андреева есть рассказ «Оригинальный человек». Живет такое никчемное существо, которое никто не замечает. Он приходит в компании, хочет со всеми дружить, но – не интересен… Ну чмо натуральное!
Вдруг однажды в собрании он громко произнес фразу: «Господа, а я негритянок люблю!» И произвел фурор! Все стали приглашать в гости, руку жать: «Это тот самый, который любит негритянок». Потом его познакомили с негритянкой, их поженили, у них родились дети. И вот в конце своей жизни он говорит: «Боже, как же я не люблю негритянок!»
Да, есть среди мужчин 10 процентов – собиратели гербария или бабочек, которых завоевывают и прикалывают булавкой в свою коллекцию. Но можно же цветком или бабочкой любоваться. Вот идет красивая женщина – любуйся!
— Приходилось подвиги совершать ради большой любви?
— И в воду в плюс два градуса нырял, и по 30-градусному морозу полтора часа шел босиком. И на девятый этаж без отдыха по лестнице нес на руках 65-килограммовую девушку.
И по крыше ходил на руках, и на Аничковом мосту в Петербурге на памятник залезал – лошадь в уста целовал. И желание вены порезать было, и повеситься. Вокруг столько прекрасных девушек, а ты видишь только ее. И слезы льются, и стихи несутся…
Конечно, все было. Но благодаря встрече с Полиной я понял, что я – однолюб. Она — моя Родина. Мы очень близки по духу, одинаково мыслим, у нас одинаковые принципы, понятия человеческой чистоты. Ну все! Раньше мы просто ходили, друг друга искали, делали ошибки. И она настрадалась, и я. Но нашлись, слава Богу! Такого сына мне Добрыню родила…
— И последний вопрос. Оглядываясь назад, стратегические ошибке были?
— Я как-то спросил маму: «Если бы была возможность начать жизнь с начала, как бы ты жила?» И она, не задумываясь, ответила: «Так же!» Помню, я удивился: как же так?
У нее четыре класса образование, всю жизнь работала, бабушка парализованная, мужа нету… А когда стал взрослым, понял, что и я, если бы меня спросили, ответил: «Так же!»
Это моя жизнь. Измени хоть что-нибудь вначале, я бы стал другим. Не хочу.
Фотографии из семейного архива Виктора Бычкова
