После пенсии устроилась на работу. Начальница предложила не оформляться, потому что это организации выгодно. А ей, пенсионерке, все равно.
Она согласилась. Коллектив небольшой. И очень хороший. Никто ни к кому не лезет. Все свои обязанности знают. Дополнительные обязанности на плечи тоже никто не взваливает. Приходишь и уходишь вовремя. Если опоздаешь немного – ничего страшного.
Самое важное — деньги. И их не задерживают. Наступает срок, и в конце рабочего дня подходит начальница, отсчитывает наличку и дает бумажку-расписку. Нужно поставить подпись. Никакой волокиты.
Так она отработала ровно полтора года. В отпуск не ходила. И работу не пропускала, даже когда болела.
Ее как-то на скорой отвезли. Пришла на работу, и через часа два – приступ. Давление подскочило, паническая атака. Дали больничный, но на следующий день она дома не осталась. Приехала в офис.
И вот прошло полтора года. И она вдруг почувствовала, что смертельно устала. Ключевое слово здесь – смертельно. Это когда утром не можешь поднять голову. И на самой работе часы и минуты считаешь, чтобы поскорее уйти.
Ждешь пятницу, радуешься, когда она приходит, но за два выходных не успеваешь отдохнуть. И воскресный вечер проходит под знаком печали.
А на самой работе – сонная тяжелая голова, и непобедимое равнодушие ко всем производственным проблемам: гори все синим пламенем!
Все это и называется «смертельной усталостью». Небольшая вспышка радости – когда деньги дают. Но это именно вспышка, после которой снова тяжесть, равнодушие, апатия.
Она попросила у начальницы небольшой отпуск. К примеру, с четверга. А с понедельника – на работу. Ей казалось, что за эти дни сможет прийти в себя.
Начальница отказала. Категорично и даже грубо. Слово за слово – случился скандал. С криками и угрозами, даже оскорблениями. Видимо, сказалась усталость, и она, уходя, выкрикнула грубое нецензурное слово. Она за всю жизнь никогда не позволяла себе этого. А тут вдруг – сказала, хлопнула дверью и ушла.
Через день позвонила. Думала, что с начальницей нормально по телефону поговорит. Но услышала, что может не выходить: в ее услугах не нуждаются. Тогда пришлось напомнить про отпускные за неиспользованный отпуск. Все-таки полтора года.
А ей ответили, что зарплату перед скандалом она получила в полном объеме, а про отпускные пусть забудет.
В душе негодование, злость и обида. Поняла, что она бесправна, и ей отпускных не видать. Пошла советоваться к юристам. Сейчас полно разных юридических фирм, которые за деньги тебе филиал рая пообещают. Консультация бесплатная. А дальше выкладывай немалые денежки. А она пенсионерка: денег жалко. Больше работы точно не будет.
Вышла из этой фирмы, села на скамейку, сидит, расстроенная. Подсела незнакомая женщина. Сказала, что она экстрасенс. И сразу угадала про неприятности. Слово за слово – вытянула всю информацию. Написала на бумажке какое-то заклинание и велела эту бумажку сжечь после двенадцати ночи на церковной свечке. Сказала, что так она какие-то силы «перетянет» на себя, как одеяло. А начальнице станет плохо. А после этого нужно еще раз встретиться. Тогда она получит дальнейшие «указания», только нужно деньги приготовить. Тысяч сто. Потому что обряд такой – сложный.
Мы иногда и не замечаем
Она так и сделала: бумажку на свечке сожгла. И почему-то не спала. Очень голова болела. И все планы и планы: как начальницу наказать. Думала и про суд, и просто про скандал. Что нужно прийти на бывшую работу и сказать то и то. При всех. Сказать, какая начальница мерзкая.
Придумала «речь», продумала обидные резкие фразы. И поехала в офис. Она знала, что скоро начнется планерка. Нужно приехать и при всех сказать. Затем в юридическую фирму и к экстрасенсу.
Впереди в троллейбусе сидела молодая мать. На руках годовалая девочка – совсем еще крошка. И эта самая крошка вдруг улыбнулась. И личико светом осветилось. И она ей улыбнулась.
Мать с ребенком вышла, а она все сидела и сидела с улыбкой. И проехала свою остановку. И вдруг так легко стало. Так хорошо стало, что не рассказать. Прочь фирмы с юристами, прочь заклинания на бумажке и экстрасенсы, прочь злые и резкие слова. Да здравствует свобода!
Не будет она ни с кем общаться. Ни с начальницей, ни с юристами. Камень с плеч свалился, и захотелось просто жить – радоваться миру и себе.
