Год тот был довольно жарким и засушливым и потому мы с отцом решили уехать к бабушке в деревню раньше обычного. Долго мы там быть не собирались, так как бабушка была человеком добрым, но с твердым характером и долго у неё находится было довольно тяжело. Уже через пару дней она начинала ворчать по любому поводу и нас старалась «строить». Закинув в машину все необходимое, мы покинули город.
Деревня нас встретила запахами свежескошенной травы и коровьего навоза. А бабушка домашним квасом и пирожками с луком, и яйцом. Быстро перекусив, бабуля нас сразу взяла в оборот и отправила в огород на грядки. Скажу, что сажала она, как будто на пять лет вперёд.
Соток 20 картошки, по семь грядок моркови, лука, и ещё бескрайнее количество овощей. И как только она с этим всем управлялась? Непонятно. Скорее всего работала привычка готовить про запас, да и землю забрасывать было жаль.
В огороде уже кто-то работал. Подойдя поближе, я увидела женщину. Я ее знала, вернее только кличку » Синявка». Не однократно я встречала ее раньше у магазинных мусорных ящиков и слоняющуюся по поселку.
На вид ей было около 50 лет, одета она была неопрятно: короткие сальные волосы, застиранная и местами дырявая зимняя кофта, явно чужие, мужские трико, отжившие свою тяжёлую жизнь галоши и теплые носки. Несмотря на 30 градусов жары, ей было так комфортно. Она, не обращая на нас внимание, продолжала довольно шустро пропалывать картошку.
Жила она в поселке уже лет пять и была бездомной. Откуда она пришла было не известно, но ночевала она то в одном заброшенном доме, то в другом. На что жила тоже не известно.
Часто она нанималась на мужскую работу: дров наколоть, воды натаскать. Видимо и сейчас ее бабушка наняла для прополки. Пьяной ее не видели, с местными алкашами тоже не болталась. Но одутловатое лицо и тихая, малопонятная речь поставили клеймо. Так и звали – Синявка.
Пропалывать было сложно. Адская жара, мерзкие пауты так и ждали момента чтобы полакомиться городской кровью, да и трава была мелкая и не хотела выдергиваться без моркови. Через часик мы с отцом решили передохнуть и присели в тени.
Синявка продолжала упорно работать с бравым упорством. Отец зашёл в дом, вынес холодного квасу и предложил охладиться работающей женщине. Она как будто даже и не поверила, что это ей.
С лёгкой настороженностью она взяла стакан, быстро его осушила и поблагодарив вернулась к работе. Через 2 часа работы, с морковкой было покончено. Грядки были чистые, хотя и местами моркови тоже в рядах не было — сказывалась моя неопытность.
Бабушка накрыла нам на улице стол. Салат с огурцов и помидор, окрошка и опять пирожки с луком и яйцом. Я с жадностью набросилась на еду, Отец же пошел звать к столу работницу. Она все время молчала, и иногда поднимала смущённые глаза на кого-то из нас.
Время было часов 7 вечера. Отец сходил в магазин за разливным пивом и под недовольный взгляд бабушки отправился в огород, в приятную прохладу деревьев. Синявка отказалась составлять ему компанию и продолжила работать. К моему великому удивлению, отец взял тяпку и пошел ей на помощь.
Через пару часов, когда уже стало темнеть, они закончили почти половину огорода. С огорода слышались шуточки папы и приглушённый смех его «коллеги». Она получила расчет за рабочий день от бабушки и ушла к себе.
На следующий день я проснулась в 10 часу. Бабушка хлопотала на кухне, отца не было. Увидев меня, бабушка с ходу начала ворчать:
— Выспалась? — спросила она у меня, и не дождавшись ответа продолжила — Ещё бы не выспалась, а отец с утра уже на огороде, Синявке помогает. Сдалась она ему. Я кому платить буду?! Сыну? Работала бы и работала, нет, полез. А у меня забор на огороде повалился. Ставить нужно.
Я вышла в огород к отцу и удивилась. Синявка была в стареньком, но чистом сарафане, на голове аккуратно повязан платок. Только галоши были те же. Отец ловко орудовал тяпкой и рассказывал свои армейские байки. Весь день они работали в огороде вместе, и к концу рабочего дня я уже стала слышать и ее голос.
Она активно вела беседу. Вечером с огородом было покончено, и отец торжественно обещал приступить завтра к упавшему забору.
Какого же было, когда на третий день, я увидела отца в компании Синявки. Он заливал цемент, а она ему активно в этом помогала. На вопрос бабушки “ Зачем ее позвал?“ он просто ответил “ В помощь». И убедил бабушку, что оплатит работу сам.
На пятый день нашего «отдыха» я уже знала, что ее зовут Тамара и увидела, что она работала наравне с отцом. Она ловко орудовала молотком при строительстве забора, лихо залезла на сарай, когда меняли крышу и даже давала папе советы по строительству. Вечером бабушка вдруг потеплела и пригласила Тамару в баню.
Как же я была удивлена! Тамара вышла из бани румяная, улыбчивая, совсем другой человек. Невозможно было узнать в ней ту замарашку, которая ещё недавно работала у бабушки в огороде.
У нее были короткие, но очень блестящие, здоровые волосы, кожа загоревшая, чистая и сияющая. А улыбка была настолько искренней, что в миг всех обезоружила. Бабушкин сарафан выгодно подчеркивал фигуру женщины, как будто был сшит как раз под нее. Казалось, что она разом оставила в бане, минимум десяток лет.
Мы все обомлели. Бабушка быстренько сообразила на стол и достала из своих припасов бутылку мутного самогона. Тут Тамара не стала отказываться и залпом выпила половину стакана. Весь вечер они просидели с папой на улице.
Выяснилось, что она много лет прожила с матерью где-то в Подмосковье. Мать умерла, а с замужеством не сложилось. У женщины было бесплодие и больные почки. Мужчины, как только об этом узнавали, сразу исчезали без следа. Квартира матери осталась ей с братом, но брат сначала свою часть пропил, а потом и сестру загнал в кредиты.
Квартиру забрали приставы. И тогда она поехала на заработки в наши края, да так и осталась. А внешность пьющей женщины ей придавали больные почки.
На следующий день, отец пошел к Тамаре. Ей нужно было готовить дом к зиме, и отец предложил ей свою помощь. Дом был много лет заброшен, требовал много сил и времени. Я же по делам уехала через пару дней в город.
Спустя 2 недели я решила ехать за отцом. Отпуск его заканчивался, а он будто и забыл про это. Приехав к бабушке, отца я не застала.
— На рыбалке, — сообщила бабушка, и вкрадчивым голосом добавила — с Томой. Ты только не лезь к нему. Я уж дано его не видела таким. Цветет мужик! Со смерти твоей мамки уж больше 10 лет прошло, а он сам по себе жил. А тут на тебе – Томка, кто бы мог подумать? — закончила она.
Вечером вернулся отец. В ведре плескались караси и плотва, а рядом с ним шла сияющая Тамара. Отец будто забыл совсем о том, что его отпуск кончается и даже расстроился.
Наступил последний день, отец собирался домой. Тома не пришла. Бабушка забила багажник зимними заготовками и казалось, что очень нервничает и хочет что-то сказать. Но не решалась. Уже когда мы сидели в машине, она заглянула в окно автомобиля, и неуверенно спросила: — А с Томой то попрощался? Что я скажу то ей?
— А ничего не нужно говорить, матушка! — ответил он, — я её с собой забираю! — и подмигнув завел мотор.
