Жизнь тогда казалась ему прекрасной. Иван Бунин весьма преуспел в литературной карьере: его называли подающим надежды писателем.
И вскоре случилось его знакомство с одной очень интересной семьей. К тому времени Бунин уже пережил любовную драму, виновницей которой была Варвара Владимировна Пащенко.
Дело было в Одессе. Николай Петрович Цакни, дворянин греческого происхождения, в молодости был причастен к народовольческому движению и антиправительственной пропаганде.
С красавицей женой он бежал за границу, сначала в Англию, затем обосновался в Париже. Дочка Аня родилась уже во Франции. О его приключениях можно было написать роман в духе Дюма-отца.
Николай Петрович Цакни
Во Франции он бедствовал так, что приходилось мести улицы. Вскоре его жена скончалась от туберкулеза, и Николай Петрович остался один с маленькой дочкой. И тут его судьба совершила крутой поворот.
Вдовец Цакни женился вторично, его новая жена оказалась очень богатой женщиной. Он вернулся с семьей в Одессу и зажил барином, владельцем солидных банковских счетов, хозяином плодородных имений и виноградников в Балаклаве.
Но в нем остались прежняя живость характера, равнодушие к светским условностям и деньгам. Цакни был издателем и редактором одесского альманаха «Южное обозрение». В браке со второй женой у него родился сын Юлий.
С заехавшим в Одессу 27-летним Буниным они подружились сразу. Иван Алексеевич был рад новому многообещающему знакомству. И только-только этой весной окончившая гимназию дочь Цакни от первого брака Аня была чудо как хороша! Словно греческая богиня, юная и прекрасная…
Очаровательная статная Анна могла служить моделью скульптору — совершенная фигура, античная красота. К тому же она была чрезвычайно мила, музыкальна и по-детски наивна.
Молодой литератор увлекся Аней не на шутку и называл ее своим «солнечным ударом».
Анна Цакни
Об одесских новостях Бунин сообщает в письме брату Юлию: «Я чуть не каждый день езжу на дачу Цакни, хорошего человека, с хорошей женой и красавицей дочерью».
Все решилось в один миг, во время разговора с отцом Анны на семейной даче солнечным сентябрьским вечером 1898 года: беседа затянулась, и обстановка была чрезвычайно приятной.
Бунин неожиданно для себя попросил руки его дочери и испугался.
В автобиографии у Ивана Алексеевича написано:
«…Внезапно сделал вечером предложение. Аня играла «В убежище сада…»
Николай Петрович удивился, но не сказал, что его дочь слишком хороша для бедного литератора. Он, как положено человеку прогрессивных убеждений и свободному от условностей, сообщил Бунину, что ничего не имеет против:
— Но давайте об этом спросим саму Анну Николаевну. Анюта, подойди пожалуйста к нам!
Темноглазая Аня, с чудесными волосами, убранными в гладкую прическу, вспыхнула от неожиданности: они были знакомы с Буниным всего несколько дней.
Ей нравился красивый молодой литератор и вскоре она дала согласие. Мачеха Элеонора Павловна радостно потирала руки и горячо одобряла: по ее мнению, падчерица делает хорошую перспективную партию.
Иван Бунин в юности
Но все пошло с самого начала не так. Свадьба была назначена на 23 сентября 1898 года.
После венчания Бунин с тестем, настолько увлеклись разговором, что вышли на паперть и бессознательно пошли вдвоем домой пешком.
Можно представить, какое впечатление произвело это на Анну.
Она сидела одна в свадебной карете и едва сдерживала слезы. На свадебном ужине разразился скандал.
Ане кто-то из гостей шепнул, что Бунин женился на ней только из-за денег. Иван Алексеевич, услышав сплетни, в бешенстве выскочил из столовой в гостиную, запер за собой дверь на ключ и до утра не вышел.
Мачеха утешала Аню, и они о чем-то долго шептались.
Примирило молодоженов свадебное путешествие в Крым. Вернувшись, они поселились молодые на улице Херсонской в большой квартире у Николая Петровича. Бунин хотел переехать в Москву, но Цакни попросил его не забирать Аню из родного дома.
Со временем стало ясно, что у супругов абсолютно различный темперамент, привычки, взгляды на жизнь и характеры.
Иван был бешено вспыльчив, но при этом весьма отходчив, а Анна была склонна долго вынашивать обиду и молча замыкаться в себе. Бунин постоянно упрекал молодую жену в нежелании разделять его взгляды.
Он не понимал, как вести себя с Анной, которая не разговаривала с ним и не отвечала на его ласки. Возможно, что им удалось бы наладить отношения. Бунин понимал, что Аня еще слишком молода. И восторженные чувства его к ней никуда не делись: он гордился красотой своей жены, на которую заглядывался весь город.
Неразрешимой оказалась совершенно другая проблема: теща. Странно, что далеко не юная, но еще полная жизненных сил Элеонора Павловна, сама до неприличия влюбилась в зятя.
Это она сделала все возможное, чтобы Аня приняла предложение Бунина.
Счастье падчерицы ей было безразлично, главное, что Иван Алексеевич был теперь рядом. Бунин, к ее неудовольствию, не реагировал на откровенные намеки и не шел на сближение.
Тогда теща возненавидела зятя всей душой и стала говорить о нем гадости.
Иван Бунин
Элеонора Павловна, страстная театралка, несостоявшаяся оперная певица, устраивала в имении домашние концерты и спектакли.
У них постоянно толпились гости, что раздражало Бунина и отвлекало от работы. Элеонора вовлекала Аню в участие в спектаклях.
На одной из вечеринок Бунин поймал себя на мысли, что он страшно ревнует жену, танцующую со статным военным, который что-то ей нежно шепчет ей на ушко.
Элеонора Павловна смотрела на Бунина ненавидящим взглядом и злорадно улыбалась.
Иван Алексеевич чувствовал себя неуютно в этом семействе.
Несмотря на вхождение в семью состоятельных греков, его материальное положение оставалось тяжелым — так, летом 1899 года, через год после свадьбы, он обращался к старшему брату с просьбой выслать «немедленно хоть десять рублей», отмечая при этом: «просить у Цакни не стану, хоть умру».
Он не отрицал, что были и приятные моменты в его женитьбе. Каждый вечер на ужин подавались превосходная форель и белое вино, а потом они отправлялись с женой в оперу.
Брак с Аней длился чуть больше года.
«До такой степени не понимать ‹…› моего состояния, и не относиться ко мне помягче, до такой степени внутренне не уважать моей натуры, не ставить меня ни в грош, как это делает Анна Николаевна, — это одно непоправимо, а ведь мне жить с ней век. Сказать, что она круглая дура, нельзя, но ее натура детски-глупа и самоуверенна — это плод моих долгих и самых беспристрастных наблюдений. Она ‹…› детски-эгоистична и ‹…› не чувствует чужого сердца ‹…›. Мне самому трогательно вспомнить, сколько раз и как чертовски хорошо я раскрывал ей душу, полную самой хорошей нежности — ничего не чувствует — это осиновый кол какой-то… Но главное — она беременна, уже месяц…» — писал о жене Бунин в письме брату Юлию.
С Аней Бунин расстался, не разводясь: он просто уехал к брату в Москву. Жена призналась Ивану Алексеевичу, что никогда его не любила.
«Описать свои страдания отказываюсь, да и ни к чему. Но я погиб — это факт свершившийся… Давеча я лежал часа три в степи и рыдал и кричал, ибо большей муки, большего отчаяния, оскорбления и внезапно потерянной любви, надежды, всего, может быть, не переживал ни один человек… ‹…› Как я люблю ее, тебе не представить… Дороже у меня нет никого…» — из письма брату Юлию.
Сын Бунина и Анны
30 августа 1900 года у Анны родился сын. Мальчика назвали Николаем. Он будет единственным ребенком Бунина. Маленького сына Бунин иногда видел на прогулке с няней. Он все еще надеялся на примирение с женой.
Ребенок был очаровательным, не по годам смышленым, и «говорил стихами».
Но семейство Цакни не поощряло общение отца с сыном, а наоборот, старались свести их общение к минимуму.
Коля, чью фотографию, Иван Алексеевич всегда носил с собой, умер в пятилетнем возрасте от скарлатины.
Маленький Коля Бунин
Вторым мужем Анны Цакни стал историк, писатель и директор Одесской городской публичной библиотеки, Александр Михайлович Дерибас. И снова спутник ее жизни — человек неординарный, правнук Феликса Дерибаса, итальянского консула в Одессе.
После революции Анна Николаевна работала в школе. После смерти мужа в 1937 году, она жила в одиночестве, в двенадцатиметровой комнатке, перечитывая письма Бунина и ведя дневник, который перед смертью сожгла.
Умерла она в 1963 году на 85-м году жизни.
«Понимаете ли, я была для него слишком красивой, слишком живой, мне нужно было уделять внимание, а это отрывало его от работы, копилась досада, недовольство друг другом. Ему нужна была другая жена, готовая целиком посвятить себя ему, его творчеству. В конце концов именно такую он и встретил. А я была очень молода и хотела жить…»
Вера Муромцева
Бунин говорил Вере Николаевне Муромцевой, своей второй жене: «Если к Лопатиной у меня было чувство романтическое, Цакни была моим языческим увлечением».
В 1953 году перед смертью, когда он уже не вставал с постели, фотография сына Коли лежала у него на пледе.
