Автор «гариков» признался «Челябинскому обзору», что уважает только русский мат
— Как вы оцениваете жизнь зрелого Губермана?
— У меня сейчас начались «лихие 90-е»: пошел девятый десяток и от этого лихо, какой я старый! Но ещё готов к употреблению.
К 81 году жизнелюбие я сохранил, а вот оптимистом я только притворяюсь. Мое ощущение возраста зависит от настроения, состояния, выпитого накануне. Иногда мне 65, а иногда — под 90.
— За время вашей жизни наша страна сильно изменилась.
— Не люблю отвечать на такие вопросы по двум причинам. Во-первых, я «заезжий фраер» из Израиля, мне нужно быть сдержанным в высказываниях. Во-вторых, российское законодательство запретило ненормативную лексику на выступлениях, поэтому у меня просто нет слов.
Хорошо, что в стране хоть что-то начало происходить. Митинг вчера был, например. Значит, люди начинают оживать. Я как-то написал: «Дана лишь тем была недаром текучка здешней суеты, кто растопил душевным жаром хоть каплю вечной мерзлоты». Но будет ли из этого какой-то результат? Никакого.
— Вы не раз называли себя патриотом русского языка. Что в нем такого особенного?
— Он пластичный, гибкий, надежный. Он действительно великий и могучий, а еще правдивый. Сегодня несвободный, к сожалению.
На каждом выступлении я получаю записку, где меня спрашивают: «Как у вас с ивритом?». А в городе Барнауле… б*** (блин — прим. редакции), до сих пор помню, таких записок было шесть! Видимо, людей больше ничего не волновало. Так вот, у меня с ивритом проблем нет. Проблемы у тех, кто хочет на нем со мной поговорить. Максимум, что я могу на этом языке — поторговаться на рынке. Знаю слов 50, но по наглости душевной я их употребляю, как будто знаю 100.
В Израиле миллион с лишним русскоязычных жителей. Каждый пятый говорит по-русски. Не успеешь опомниться, тебе уже совет дают, куда идти. Ненормативный иврит есть, но он такой слабый, вы себе не представляете. Хотите перечислю все слова? Только русский мат вызывает уважение!
— Он часть нашей культуры?
— Неотрывная! Если бы не мат, мы бы так и не узнали Венички Ерофеева, Дины Рубиной, Владимира Сорокина, Юза Алешковского…
— И Губермана!
— Да меня-то ладно…
— Женщинам ругаться можно?
— Всем женщинам без исключения идет ненормативная лексика, потому что женщина — тоже человек. Она имеет право на выражение своих чувств, а кроме как матом их не вытерпеть. В очень многих семьях я слышал, как жена говорит мужу: «Ты о***л?» (офигел, конечно же — прим. редакции). И он адекватно на это реагирует: «Ну да, что-то так получилось».
— Примерно такой же вопрос задавали граждане, когда Исаакиевский собор на 49 лет передали РПЦ. А несколько лет назад вы переживали за судьбу Нотр-Дама.
— Мерзота это все. Особенно «захваты» музеев. Почему они тогда Кремль не захватят? Все эти имущественные приобретения никакого отношения к религии не имеют.
Я не буду рассуждать о массовом «уходе» населения в религию. Это не мое дело. Я агностик: не знаю, есть Бог или нет. В атеизме, знаете ли, появились огромные дыры, что даже некоторые ученые от него отказываются. Пожалуй, посеять свет в душах людей могли те священники, которых советская власть убила.
— Вас советская власть даже не надломила.
— Не знаю, откуда во мне было столько смелости писать то, что я писал. Дурак, наверное. Не зря жена меня часто зовет «идиотом».
Я очень благодарен советской власти, что она меня посадила. Это было замечательное время, посчастливилось встретиться с людьми, которых в обычной жизни не встретил бы. Да и по-честному, я делал то, что хотел — получил то, что заслужил. Хорошая получилась жизнь.
— В интервью вы говорили, что вы за матриархат. Это очередная шутка?
— Это правда. Тем более, сейчас наука движется такими темпами, что мужики вот-вот начнут беременеть. И будет замечательно, если будут править женщины. Хотя, когда я был в Сибири в ссылке, видел женские драки. Это страшно.
Вот вроде много в Госдуме женщин сейчас сидит, да. Но вы же всякое г…но туда выбираете! Матриархат предполагает, что у власти будут умные, талантливые и способные женщины, которые по своей природе гораздо мягче мужчин. И я надеюсь, что мир будет мягче. Оставьте мне хоть какую-нибудь надежду!
— На концертах вам часто пишут записки: «Как выйти замуж за еврея?». Так как?
— Ой, вы знаете, мне еще сложнее записки пишут: «Игорь Миронович, как девушке с двумя детьми выйти замуж за еврейского банкира?». Это невозможно! Поэтому я сочинил двустишье: «русской девушке теперича нелегко сыскать Гуревича».
— На ваш взгляд, насколько межгендерные отношения изменились за последние пару-тройку десятилетий?
— Конечно, все стало гораздо проще. Все трахаются невозбранно — это большое счастье.
— Вчера был концерт, сегодня, завтра… Как вы себя поддерживаете в тонусе?
— Как-то само все. Я, знаете ли, не ощущаю прилива чувств или какой-то весны романтичной, как раньше. Когда вам будет 81 — вы меня поймете: «Ослабли звуки у струны, толкучка мыслей поредела. Сползают ветхие штаны с насквозь прокуренного тела».
А себя я поддерживаю тем, что виски пью, много курю. И никакой физкультуры.
Наталия Хомякова
