Александр Цой — музыкант, продюсер проекта «Симфоническое кино», исполняющего оркестровые версии песен группы «Кино». Накануне дня рождения Виктора Цоя «Медуза» поговорила с Александром — о том, как на его жизнь повлияла популярность отца, о притягательности музыки «Кино» и новом сольном проекте. Интервью публикуется в рамках спецпроекта «Мы вышли из Кино», приуроченного к 55-летию Виктора Цоя.
— Вы помните отца?
— В 1990 году мне было пять. У меня остались только смутные отрывки воспоминаний. Детские визуальные впечатления, которые сложно выразить словами. Мама и родственники, конечно, что-то рассказывали о нем, но только под настроение. Не было программы по изучению его биографии.
Вообще мои представления об отце трудно вербализовать. Я вроде бы могу представить, каким он был человеком, но объяснить не получается. Да и сам я не уверен, что все мои представления не полная фигня. Но могу сказать вот что: мне кажется, многие люди, которые рассуждают о Викторе Цое и его творчестве, не считывают заложенной в них иронии. Там не все вещи стоит воспринимать всерьез. И песни, и образ не стоит воспринимать так уж всерьез.
— Как на ваше детство повлияло то, что ваш отец — знаменитый музыкант?
— Школу я окончил экстерном, потому что в какой-то момент просто бросил ее. Школа была для меня тяжелым опытом. И со сверстниками, и с учителями невозможно было отделаться от того, что они воспринимали меня только как сына Виктора Цоя. Я протестовал против этого. Школы вообще мало кто любит, но я временами ее просто ненавидел и отказывался туда ходить.
Ничего такого уж страшного не было, просто сложно, когда все уже заранее думают, что что-то знают о тебе, какая у тебя жизнь, финансовая ситуация и так далее. Особенно это сложно, когда ты мелкий. Сейчас я могу просто послать, так как знаю, что я сам собой представляю. При этом я и сейчас не самый социальный человек, а тогда уж точно не был самым клевым парнем в школе. Был тихим и сравнительно забитым. Я очень любил конструктор Lego и находил в этом успокоение. Мог часами сидеть и что-то собирать.
Эта проблема преследовала меня очень долго. Когда ты абсолютно всех интересуешь только как сын Виктора Цоя, сложно понять, кто ты сам. Только после 25 лет я понял, что с этим ничего не поделать и у меня есть какие-то обязанности — как сына Цоя, но также у меня есть и моя, отдельная жизнь, которая никого не касается.
Александр Бойко
— Вы говорите в основном о негативных последствиях, а если про хорошее?
— Разок или другой гаишники отпускали меня без штрафов. Вообще я хорошо чувствую негатив, а позитивное мне сложно оценить. Иногда я думаю, что был бы счастливее без этого [всего]. Но это очень инфантильная позиция.
— А как вы сами относитесь к музыке отца?
— По моему мнению, это, конечно же, хорошая музыка. А глядя на то, как она отзывается в людях, можно сказать, что это очень хорошая музыка. Если дистанцироваться и попытаться воспринимать творчество «Кино» просто как слушатель — что для меня невозможно, но я иногда пытаюсь, — то я бы согласился с мнением, что эта группа обладала удивительной способностью попадать в хитовость, если можно так сказать. Мелодически, текстами, смыслом, какой-то иронией. Никто еще в России не смог так же сильно понравиться и модникам, и простым людям. Их песни слушают и посетители «Солянки», и военнослужащие.
«Кино» было очень важной вехой в российской музыке. Это была ни на что не похожая популярная команда. Многое, что сейчас воспринимается как данность, было суперновацией тогда. Многие записи суперсвежо звучат даже сейчас. Эта музыка настолько хороша, что работает до сих пор. Я думаю, что современная группа, которая бы так звучала и выглядела, вполне могла бы выстрелить. У них были очень крутые песни, цельный образ и так далее. До сих пор все смотрится круто, а не смешно или странно.
— Какие песни «Кино» вам больше всего нравятся?
— Выбрать из всех любимых несколько сложно, потому что под разное настроение подходят разные песни. Мне очень нравится «Дождь для нас» — это очень красивая, романтическая песня в лучшем понимании этого слова. Еще в последнее время случилось какое-то озарение насчет песни «Генерал», но это никак не связано с событиями на Украине или с чем-то еще. Ну и «Нам с тобой» в последнее время часто вспоминается. Не могу объяснить, почему именно эти песни, просто нравится мелодическая структура.
— А как вы относитесь к главным хитам вроде «Звезды по имени Солнце»?
— Безусловно, это очень крутые песни. Я их все очень люблю, и отношения с этими песнями у меня с детства. Но они меня не так трогают, как другие.
— Вы часто слушаете песни отца?
— Для себя я слушаю довольно редко — в среднем раз в месяц. Я так и не смог отрастить достаточно толстую кожу. Невозможно отделаться от мыслей о чем-то упущенном. Перед коллективом открывались такие возможности в последние годы. Что еще бы могло быть, о чем мы не узнали и чего мы не увидели? Это могла быть всемирная слава.
Я уверен, что они были на взлете. Если бы тогда вышел фильм по сценарию Уильяма Гибсона с Виктором Цоем в главной роли (советско-американский фильм «Цитадель смерти» планировался к съемкам, его режиссером должен был стать автор «Иглы» Рашид Нугманов; писатель-фантаст Гибсон — соавтором сценария — прим. «Медузы»), это могло быть взрывом. С музыкальной точки зрения за рубежом это тоже могло выстрелить. Даже сейчас в разных странах делают каверы на «Кино».
