Фото Натальи Гуринович.
Когда мы переехали в новую квартиру Юрка, наш 30-летний сосед по площадке, был уже законченным пьяницей.
Раньше он был отличным боксером и принес своей стране немало славы. Но время безжалостно к спортсменам. Теперь он тренировал подростков в секции бокса и пил горькую в одиночку.
Допивался он до полной нищеты, есть было нечего.
Добросердечная моя мать, то наливала ему тарелку супа, то совала алюминиевую кастрюльку с отварной картошкой и куском хлеба. А соседка по коммунальной квартире, Зоя, щедро одаривала его самогоном, привезенный из деревни и ждала, когда же он допьется до смерти, и комната освободится для ее семьи.
Очень уж ей эту комнату хотелось, прямо до дрожи. Как-то на 8 марта неудачливый Зойкин муж притащил ей в подарок рыжего щенка с пушистым хвостиком. А Зойка ждала польские сапоги. И ненужный щенок был безжалостно выставлен на промерзшее крыльцо.
Там бы и погибла животинка. Но вот повезло ей. Пьяненький, как всегда, возвращался домой Юрка. Недолго думая, он сунул щенка за пазуху и притащил в свою захламленную холостяцкую комнату.
Часов в 6 вечера раздался звонок в нашу дверь. Мать открыла. В дверях покачивался заблеванный, вонючий Юрка. На его руках скулил крошечный щенок.
— Слышь Люсь, ты не знаешь, чем его покормить можно, плачет и плачет, прямо сердце разрывается. А у меня еды не случилось.
— Последний раз у тебя еда случилась неделю назад, все до корки пропил — ответила мать, — подожди, сейчас кашки ему на молоке сварю.
Щенок был накормлен и с кастрюлькой молочной рисовой каши и кусочком курицы возвращен Юрке. Сам Юрка жадно, большими кусками, глотал намазанную вареньем булку.
— Прямо беда с человеком, — сказала мать, — плохо, что он один. Так ведь и сопьется до смерти. Семьи нет, поддержать некому.
Потекли дни. Щенок был назван Каштанкой и постепенно превращался в маленькую красивую собачку.
Как — то, словно мышь, заскреблась к нам в дверь Зоя.
— Люся, чего я тебе расскажу. На Юрку то надо в суд подать. Пьет он вместе с этой своей. И от самогонки отказывается, говорит, что рвет ее от самогонки.
— Да с кем он пьет, Зоя? — спросила мать.
— Как с кем, с Каштанкой. Извратился совсем. Куру ей накрошит, винца сладкого нальет в миску и пьют на пару. Он – из стакана, она — из миски. А потом поют на два голоса. Она у него прям «Подмосковные вечера» выводит. Вот страсть. Скажи Люся, куда написать надо, что бы его посадили за такое извращенство.
— Что, так комнату заполучить хочется? – спросила мать.
— Да к чему этому алкашу комната, извращенец проклятый, никак не помрет. А вот если его посадят, тут все законно. Нам положено.
— Ну, этот алкаш для страны столько медалей принес, что не пересчитать, — ответила мать.
— Пропил он половину своих медалей, да и давно это было, а нам с мужем жить надо.
Мать отодвинула Зою и прошла в ее квартиру.
В Юркиной комнате на столе стояла бутылка портвейна. Юрка, качаясь на стуле, красивым баритоном выводил: «Пошла кица по водицу, та й упала у криницу, пошел котик ратувать та й за ушко вытягать».
Рядом с бутылкой, прямо на столе покачивалась Каштанка. Удивительно попадая в такт мелодии, тонко выводила она рулады и периодически прихлебывала из блюдца, в котором плескался портвейн. Мать схватила Юрку за шиворот и начала лупить.
— Ах ты гад, из собаки алкоголика сделал, сейчас тебе последние мозги повышибаю, паразит проклятый.
— Люсенька, Люсенька, маманька, только по морде не бей, у моего парнишки соревнования. Как же я пойду с разбитой мордой, — ворчал Юрка, прикрывая лицо громадными ручищами.
Пьяненькая Каштанка, потявкав, завалилась на столе.
Уперев руки в бока, стояла довольная Зоя.
— Ага, сейчас милицию вызовем и тебя посадят. Где это видано с собакой напиваться.
Вылив напоследок на Юркину голову портвейн из блюдца, и отвесив ему плюху, мать ответила:
— Да уймись ты наконец Зоя, не сажают за это. В кооператив лучше вступайте, а то до пенсии эту комнату ждать будешь.
На следующий день Юрка пришел извиняться. И он и Каштанка выглядели ужасно. Им явно хотелось опохмелиться.
— Люся. Ну ты прости нас. Сам не знаю, как получилось, делился с ней. Все ж она у меня единственный близкий человек. А она вот спивается. К водочному отделу подходим, аж трусится вся.
— Не пить можно только одним способом, — ответила мать, — просто не пить.
Через месяц соседи начали шептаться:
— Неужели завязал Юрка. Вот не повезло Зое, не дождаться ей комнаты.
-Да нет, сорвется, такие не завязывают.
А Юрка и Каштанка держались.
Вскоре Юркины ученики стаи выигрывать множество престижных соревнований и высокопоставленный папаша одного из них, неведомыми путями сделал для Юрки небольшую однокомнатную квартиру. В Юркину комнату заселилась милая женщина с ребенком. Не судьба была Зое завладеть этой жилплощадью.
Еще 10 лет Юрка и Каштанка пели вместе свою любимую песню про кицу…
Сейчас, изрядно постаревший Юрка, тягает на поводке лохматую громадину, подобранную им на рынке, и гордо рассказывает, что у его собаки чудесный тенор. Кажется, поют они вместе «Калинку»
