Ушла эпоха. Песни на стихи Николая Добронравова почти всегда обозначали собой время, служили яркими векторами событий. Космос, спорт, комсомол, молодежные стройки и тут же, рядом – удивительные лирические стихи, положенные на музыку верной творческой соратницей поэта – женой Александрой Пахмутовой. Впрочем, и явно политизированные стихи на темы, которые сегодня стыдливо замалчиваются, несомненно, талантливы и памятны до сих пор. Как могут устареть «Орлята учатся летать», «Любовь, Комсомол и Весна» или «Малая земля»? Все это было, это наша История.
«Нежность», «Маленький принц», «Беловежкая пуща», «Главное, ребята, сердцем не стареть», «Как молоды мы были», «Трус не играет в хоккей», «Нам не жить друг без друга», «Нам не жить друг без друга» «До свиданья, Москва», «Звездопад», «»Мелодия» — только список стихов, на которые созданы вечные шлягеры, займет целую страницу.
«Нам с детства твердят, что мечта не изменит, лишь только погромче себя объяви…».
Маленький ленинградец Коля Добронравов уже в десятилетнем возрасте не мыслил себя без литературы, даже комедию Грибоедова «Горе от ума» наизусть выучил, чем не и не преминул похвалиться перед родной бабушкой, едва не доведя ее до сердечного приступа. Бабуля сводила внука к специалисту по душевным болезням, но эскулап никаких отклонений не обнаружил, наоборот, похвалил мальчика за феноменальную память.
Во время войны Коля оказался в детском доме в подмосковной Малаховке, где окончил среднюю школу с золотой медалью. Встал перед выбором: педагогика или литература, но к моменту получения аттестата как током ударило – только театр!
Театр юноша просто обожал, не единожды после школьных занятий пилил и продавал дрова, чтобы купить билеты на галерку во МХАТ или Малый. Все сложилось как нельзя лучше: Николай окончил в 1950 году Школу-студию МХАТ и всю свою жизнь испытывал чувство гордости оттого, что диплом ему подписала сама Ольга Леонардовна Книппер-Чехова.
И педагогика никак не отпускала, через два года Добронравов получил еще один диплом Московского городского педагогического института. К работе, правда, приступил в Московском театре юного зрителя, где понемногу в соавторстве с Сергеем Гребенниковым начал писать пьесы для театральных постановок.
Получалось совсем неплохо, сочинения молодых авторов появлялись в репертуарах многих советских ТЮЗов, транслировались на радио.
Кипучей энергии хватало на многое: Николай снялся в художественном фильме «Спортивная честь» и в окружении звезд — Сергея Лукьянова, Всеволода Санаева, Инны Макаровой — в киноповести «Возвращение Василия Бортникова».
«Жизнь моя, как исповедь. Песня, как признание».
Судьбоносная встреча произошла в 1956 году в детской редакции Всесоюзного радио, куда Добронравова позвали почитать свои стихи.
В одной из студий он увидел невысокую светленькую барышню, оказавшуюся аспиранткой Московской консерватории Александрой Пахмутовой.
Редакторы попросили начинающих поэта и композитора сочинить веселую песенку для детей – так вместе с «Лодочкой» родился неразделимый творческий тандем «Пахмутова – Добронравов»:
Лейся, наша песенка,
Песенка задорная,
Ты, волна упорная,
Смелых не пугай!
Лодка наша, лодочка,
Лодочка моторная,
Мы на ней объедем весь родимый край!
«Как на этой лодочке мы отчалили, так вместе и плывём. От песни ничего не осталось – только ноты, запись не сохранилась», — признавался впоследствии поэт.
В 1962 году во время поездки «в Сибирь, за песнями» Александра Пахмутова, Сергей Гребенников и Николай Добронравов пишут уже настоящий народный шлягер под названием «Главное, ребята, сердцем не стареть», который пришелся по душе всем молодым вершителям судеб страны – геологам, бойцам стройотрядов, студентам и рабочим.
«Иногда бывает, что сначала появляются стихи, в другой раз — музыка, но самое главное то, что перед сочинением песни мы с Александрой Николаевной очень долго говорим. Что-то вспоминаем, о чем-то думаем. И вдруг — раз, и что-то началось рождаться. Это процесс взаимный и не такой простой», — рассказывал Николай Николаевич.
В январе 1964 года Александра Пахмутова познакомилась с Юрием Гагариным, который частенько рассказывал песенникам о своей жизни, доступной остальным гражданам только в виде героической «верхушки».
Вскоре появилась одна из самых замечательных песен шестидесятых годов – «Нежность».
Совсем не случайно поэты Добронравов и Гребенников вспомнили об Антуане де Сент-Экзюпери –летчик-мечтатель был одним из первых, кто рассказал о переживаниях человека, поднявшегося в небо. А вот о судьбе самого Экзюпери поэтов попросил написать Гагарин, поддержали просьбу и его товарищи-космонавты.
В это абсолютно невозможно поверить, но песня «Нежность» подверглась цензуре – авторам настоятельно рекомендовали заменить фамилию французского летчика на созвучную ритму стихотворения фамилию советского летчика-испытателя Григория Бахчиванджи.
Первое исполнение песни в Колонном дворце Дома Союзов окончилось провалом – Майя Кристалинская уходила со сцены под жидкие аплодисменты зрителей.
Николай Добронравов вспоминал: «В перерыве подбежал к нам замечательный композитор, очень любящий нас Аркадий Ильич Островский, и сказал: „Ну что ты пишешь, ну кому это нужно, этот твой Экзюпери. У меня вот „Аист“ — ты видишь, что делалось в зале? Каждая женщина хочет, чтобы у неё был ребенок, она ждёт этого, а ты — о каком-то Экзюпери…“».
Даже после этого Николай Николаевич нисколько не усомнился в своем выборе, заявив цензорам: «Мне важен не сам лётчик, а человек, который глазами поэта смотрел оттуда на Землю».
«Все стихи на земле о тебе, о тебе об одной».
Не ставшую хитом «Нежность» услышала режиссер Татьяна Лиознова, и настолько прониклась словами и мелодией, что стала придумывать различные истории, где могла бы зазвучать захватившая ее песня.
Ничего не получалось ровно до тех пор, пока на глаза Лиозновой не попался рассказ Александра Борщаговского «Три тополя на Шаболовке». Но Александре Пахмутовой режиссёрская задумка вставить готовую песню в фильм сначала не понравилась: какую-то тётку из-под Тулы, приехавшую торговать мясом на рынок, никак не получалось поставить рядом с великими летчиками и космонавтами.
А потом в одной из сцен фильма она увидела глаза Олега Ефремова…
Вскоре Николай Добронравов написал еще один вариант песни — «Твоя нежность», в которой космонавт обращается к любящей его женщине, ожидающей на далекой Земле своего единственного:
Век двадцатый — век больших разлук,
И тебе сейчас трудней, чем мне,
Ждать труднее, чем идти на риск…
Между нами миллиарды звёзд,
Между нами радиаций
Яростный дождь,
Но в небо с далёкой земли
Долетает
Твоя нежность…
Почти в каждом интервью Николая Добронравова спрашивали, писал ли он стихи-посвящения своей жене? Никогда не признавался, говорил, что специально ничего не писал, но разве можно в это поверить, услышав плавные мелодичные строки:
Ты — моя мелодия,
Я — твой преданный Орфей…
Дни, что нами пройдены,
Помнят свет нежности твоей.
Стань моей Вселенною,
Смолкнувшие струны оживи.
Сердцу вдохновенному
Верни мелодию любви!
Стихи Николая Добронравова:
***
Почитай мне стихи —
буду слушать твой голос негромкий.
В эту зимнюю ночь
я открою ворота весне.
Почитай мне стихи
о далекой, как сон, незнакомке,
Почитай мне стихи
о пленившей Шираз Шаганэ.
Нас к холодным огням
зазывают электрогитары,
Все насыщенней дни,
все короче влюбленности срок.
Только Демон летит,
все летит к изголовью Тамары,
Все звучит над землей
бесконечный его монолог.
Наша юность уйдет,
как уходят с проспектов трамваи,
И встречаться другим
с непохожей на нашу весной…
Остаются стихи,
остаются стихи — и я знаю:
Все стихи на земле
о тебе, о тебе об одной.
***
Опадает, как ясень, стих.
Вышло время надежд моих.
Очень много сказать хотел,
Ради песни на все готов.
Нет возможности. Есть предел.
Мало верных людей и слов.
Что останется после нас?
Чье ученье и чей рассказ?
Разве выскажешь гром, грозу,
Этот воздух, и тьму, и свет?
Пел подснежник весну в лесу.
Слов у нас этой песни нет.
Так безумно тебя любил,
Что сказать не хватило сил.
Драгоценна твоя слеза.
Что словесность в сравненье с ней?
Не уста говорят — глаза,
И мелодия слов сильней.
А потом… разве я герой?
С детства в сердце жила боязнь,
Что казалось строфе порой —
Шли слова из стихов на казнь.
Уж такой был в душе накал,
А не высказался — смолчал…
Но молчанье еще не ложь.
В интонации между строк,
Друг заветный, лишь ты поймешь,
Что хотел сказать, да не смог.
Всем свой стих. И всему свой час.
Вновь забвенья взойдет трава.
Но останутся после нас
Недосказанные слова…
***
Жизнь моя, как исповедь.
Песня, как признание.
Надо было выстрадать
Главное свидание…
Радость и страдание –
Всё пришло с тобой.
Наша песня сбудется.
Сердце к сердцу тянется.
Горькое забудется,
Доброе останется…
Годы – это станции
Наших встреч с тобой.
Добрые открытия
Мне судьбой предсказаны.
Солнечными нитями
Мы друг с другом связаны.
Зори наши ясные
Зажжены тобой.
Светоч мой единственный,
Песнь моя счастливая…
В нашем счастье – истина,
Горе нас помилует.
Жизнь моя, как исповедь.
В песне – жизнь моя.
