Знаете о том, как ведут себя “сверхновые звезды”? Они греются до бешеных температур, буквально сжигая самих себя, очень ярко горят, затем миг — ярчайшая вспышка, после которой приходит быстрее забвение и темная пустота космоса.
Если сравнивать артистов со звездами, то Валентина Караваева совершенно точно будет “сверхновой”. И тут, скорее, не к счастью, а к сожалению…
Сдается мне, что найти более трагичную судьбу в мире театра и кино практически невозможно. Фактически девушка заложила свою жизнь театру и кино, но, едва ей исполнилось 23, она потеряла все. Затем — почти полвека в забвении и нищете, с душевным расстройством и тяжелой шизофренией.
Детство и юность
Алла (она позже сменит имя) родилась не то, чтобы с “золотой ложкой” во рту, а скорее, даже без ложки — времена тогда трудные были. Известно, что девочка появилась на свет в 1921 году едва ли не на сырой земле маленького барака бедных рабочих. Казалось, ну какие тут шансы на успех?
В детстве Караваева переболела туберкулезом. Медсестра, сочувствующая ей, принесла том Антона Чехова. Рассказы и повести понравились девочке, но наибольшее впечатление произвела пьеса «Чайка». Уже тогда стало понятно, что у девочки огромная тяга к сцене и быть актрисой ей точно суждено!
Потом было как у всех: училась, делала уроки, помогала маме с работой и по дому, но было одно отличие: маленькая Алла писала письма Сталину, в которых рассказывала о том, что мечтает стать актрисой и приносить пользу советскому обществу. Семья девочки об этом не знала ничего!
Видимо, тогда она поймала удачу за хвост. Вождь внимательно читал ее письма и, видимо, что-то ответил девочке, ведь после полного выздоровления девочка направилась в Москву, где ее уже ждали в школе при “Мосфильме”. Её зачислили на курс Юлия Райзмана, предоставив койку в общежитии.
Первое письмо матери девочка написала только через 6 лет после бегства в столицу, когда девочку утвердили на главную роль в фильме “Машенька”. В этом письме начинающая актриса призналась, что готова отдать всё, лишь бы сыграть свою роль «правдиво и горячо». И действительно… Кажется, слова те возымели какую-то магическую силу, словно Валя предрекла свою судьбу!
Успех картины был ошеломляющим, и 21-летняя Караваева была удостоена Сталинской премии, став самой молодой лауреаткой.
Случай, который изменил все
Ей пророчили великое будущее. После громкого успеха “Машеньки” на нее посыпались предложения знаменитейших режиссеров со всей страны и даже за ее пределами. Напомню, что на момент успеха девушке был 21 год, а в 23 уже ее карьера разом рухнула… И виной всему — нелепый обидный случай!
Тогда шли съемки киноленты «Небо Москвы», актриса ехала как раз на площадку, в город Куйбышев и попала в страшную аварию. Легковушка столкнулась с трамваем, ее сильно помяло — водитель скончался на месте, а Караваева угодила в реанимацию.
Позже актриса узнала, что с ней случилось. Так, Валентина больше не могла иметь детей, но это было для актрисы далеко не самым страшным… Шрам от уха до подбородка поставил крест на ее карьере. В источниках сохранился неизвестно кем записанный диалог Караваевой с врачом:
«К сожалению, травмы слишком серьезные. Мне очень жаль, но детей вы больше не сможете иметь».
«А актерскую игру я смогу продолжать?»
(Пауза)
«На этот счет тоже есть большие сомнения.»
Позже, когда Валентина Ивановна смогла взглянуть на себя в зеркало, она все поняла. А правда заключалась в том, что в кино ее больше никогда не пригласят, быть может, в театр с тонной грима, но не в кино…
Валентина была бойцом. Окончательно пришла в себя она лишь в 1945 году, тогда судьба, как показалось, подарила ей второй шанс — Юрий Завадский пригласил актрису в театр Моссовета, предоставив ей сразу роль Нины Заречной в чеховской «Чайке». Будто бы мечта тяжелого исполнилась… Валентина играла самоотверженно!
Критики рукоплескали, не скрывая восторга от потрясающей актерской игры — девушку признали единогласно лучшей. Вроде бы вот она, твоя возможность, но дальше случилось что-то невероятное: Караваева в треск разругалась с режиссером и с огромным скандалом покинула сцену, навсегда хлопнул дверью…
Попытка пластики
В том же 45 волей судеб она познакомилась с британским дипломатом. После недолгих раздумий девушка вновь написала Сталину, но на этот раз с вполне конкретной просьбой — разрешить ей вылет за границу с целью проведения пластической операции. В письме были такие слова:
«Вследствие ужасной аварии я больше не могу сниматься в кино. Я востребованная актриса, лауреат Сталинской премии. Прошу вашего разрешения на выезд за границу для проведения пластической операции. Это единственный способ сохранить свою профессиональную жизнь».
Вождь дал согласие. Казалось, вот оно, очередное решение, но, увы, не получилось. Швейцарские врачи не только не смогли удалить шрам совсем, но и во время операции задели нерв, из-за чего онемела часть лица Валентины Ивановны. Долгих пять лет провела она вне родной страны.
С мужем-дипломатом она развелась, пыталась наладить дела в театре в Женеве, но особо успеха не достигла. Все чаще Караваева думала о возвращении в холодную России, хотя бывший муж и настаивал на том, что делать этого не стоит, даже был готов обеспечивать финансово.
Помутнение рассудка
Валентина Ивановна вернулась домой. Без денег, без жилья, единственное, за что та смогла зацепиться — слабенький театр в Вышнем Волочке. И все пошло по наклонной…
Она занималась озвучкой иностранных фильмов, благо талант к этому был, немного играла на сцене провинциального театра — тем на жизнь и зарабатывала. Квартиры своей не было, приходилось снимать… Попытки достучаться до министерства культуры ничего не дали.
Видимо, от одиночества она медленно, но, верно начала сходить с ума. Говорят, что актриса начала жить в иллюзорном мире собственных грез, где в своей маленькой квартире создала собственный театр одного актера.
Только вдумайтесь — два десятка лет женщина проживала пустые дни, играя спектакли, где каждая роль была главной, и каждая же доставалась ей. Соседи постоянно слышали чеховские монологи, аплодисменты, звуки плача и громкий смех. В ее квартире витала атмосфера настоящей, но в то же время иллюзорной жизни.
Холодная зима 1997 года положила конец спектаклям. Нет, пожилая женщина не пришла в себя, не очнусь от глубокой уже шизофрении — ее просто не стало. Соседи забили тревогу, но стало уже слишком поздно… Говорят, что ушла она красиво, как подобает великой актрисе: в черном кружевном платье, словно только что вышла на бис в последний раз!
