Александр Самойленко.
Александр Самойленко – неправильный актер. Он «не застрелится» из-за неполученной роли, даже если о ней мечтал с детства.
Обладатель колоритнейшей внешности и, как многие считают, недюжинного творческого потенциала, он идет по жизни легко, выбирая только тот путь, который в данный момент его захватывает целиком.
Захотел – ушел на долгие годы из театра зарабатывать деньги, захотел – вернулся, и театр его принял. Легко! Увлекся кино, и роли на него посыпались как из рога изобилия.
А еще говорят: дважды войти в одну воду нельзя…
Александр Самойленко.
МЕСТО АКТЕРА – В БУФЕТЕ!
— Александр, насколько я знаю, все началось с обыкновенного театрального кружка в одном из Дворцов пионеров в хлебном городе Ташкенте. Так?
— Началось все еще в пионерлагере, где я впервые вышел на сцену в каких-то сказках. Помню, именно тогда загорелся стать актером. А потом я действительно долго-долго занимался в студии при Дворце пионеров, между прочим, в одной компании с ныне процветающими актерами Игорем Золотовицким и Витей Вержбицким. Мы с детства знакомы. Режиссер всех «Дозоров» Тимур Бекмамбетов — тоже наш человек. Вообще Ташкент — это кладезь талантов.
— Известно, что ваши предки — потомственные запорожские казаки, присягнувшие династии Романовых. А как семья оказалась в Узбекистане?
— Мои прадед и прабабушка со стороны папы попали туда еще до революции. Прадед был личным стременным у брата Николая II — губернатора Средней Азии, а прабабушка — главной поварихой. Маминых же родственников при Советской власти раскулачили, отправили в Сибирь, оттуда они бежали в Узбекистан. Там мои родители и познакомились.
— Ваш отец был известным гидрогеологом. У вас не было желания продолжить его дело и, как это было модно в то время, повернуть реки вспять?
— Мой папа, я его обожал, был доктор наук, профессор, умнейший, энциклопедических знаний человек. Вот он, кстати, действительно занимался проблемой поворота северных рек в сторону юга и искренне верил, что это реально. Он один из тех, кто, например, остановил обмеление озера Иссык-Куль. И я, будучи студентом, как раз работал вместе с ним в этой геологической партии.
Наверное, если бы я не стал актером, стал бы гидрогеологом. Потому что мне нравилось папина романтическая одержимость.
— Говорят, в театральном вы подавали «та-а-кие надежды»…
— Педагоги так говорили. Вообще у нас была хорошая и сильная компания. Из известных вам – Максим Суханов, Коля Стоцкий (помните, фильм «Валентин и Валентина»), Алена Яковлева, Таня Яковенко, которая сейчас тоже много снимается. Сейчас мне это кажется наивным и смешным, но в 25 лет я на полном серьезе мечтал быть и народным, и знаменитым, и все регалии получить… Сейчас в этом нет большой необходимости.
Александр Самойленко. слева в х/ф «Забытая мелодия для флейты», 1987 год. Справа в сериале «Две судьбы», 2005 год
— Тема личных амбиций вообще снята с повестки дня?
— Как панацея – точно снята. С возрастом люди перестают загадывать вперед, они думают сегодня о сегодняшнем дне. Я – не исключение. В моих ближайших планах — построить дом, родить еще одного ребенка.
— Итак, вы окончили Щукинское училище…
— Распределился и четыре года играл в Московском областном театре драмы. Прекрасное, яркое время было! Хотя театр не очень известный, но даже какие-то премии получал на областных фестивалях. Полгода в гастрольных разъездах по стране, полгода в Москве.
Для молодости – вообще супер. А потом наступило время, когда надо было зарабатывать, а театр не давал денег. Кино не было. Мы к тому времени разошлись с женой, но все равно надо было как-то помогать, самому покупать квартиру. Кроме того, после развала Союза я перевозил сюда родителей, сестру, родственников…
Понимаете, дело еще в том, что мне всегда было скучно работать только актером. Я человек деятельный.
Друзья-рестораторы А. Самойленко и М. Суханов.
— Поэтому бросили сцену, ушли с головой в «общепит»?
— Не сразу. После областного театра был еще театр «Детектив» под руководством Василия Ливанова, где я играл в двух спектаклях. Затем я пошел работать главным администратором в театр Вахтангова. А потом… В начале девяностых ресторан «Прага» отказался обслуживать буфет театра Вахтангова.
И мы с Максом Сухановым сделали свой буфет. Параллельно открыли еще один — в Центральном детском театре. Позже появились артистический клуб «Маяк» при театре имени Маяковского, ресторан «Лабарданс»…
Мы сами ездили в какой-нибудь Усть-Педрюпинск за курами, доставали дефицитные продукты. Тогда же все трудно было купить! Сами готовили прямо в театре, грузчиками, уборщиками работали. Кстати, с тех пор я стал называть себя «буфетчиком», и горжусь этим. Ведь где место актера? В буфете!
«КРИМИНАЛА НЕ ЛЮБЛЮ»
— Если не ошибаюсь, это были самые бандитские времена. Приходилось платить «крыше», «забивать с бандитами стрелки»?
— «Крыша» была. А тогда по-другому нельзя было. В любой момент мог зайти какой-нибудь бандюган — сейф вскроет и спасибо не скажет. Чтобы себя обезопасить, мы сразу обратились к кому следует, проходили под кличкой «артисты» и отношения у нас были просто прекрасные. Даже денег с нас не брали. Очень смешное время было. Да когда молодой, – все клево!.
— Сегодня не испытываете мучительной боли за бесцельно прожитые без актерства годы? Когда актеры после спектакля заходили в буфет, не покалывало сердечко?
— И кололо, была и некая зависть к тому же Максу Суханову, который был успешен, и все у него складывалось хорошо в плане творчества. Хотелось самому что-то сделать, тем более что чувствовал в себе силы. Но не жалею. Также как никогда не пожалею о том, что нашел в себе силы вернуться.
— Специалисты говорят: если спортсмен не тренировался год – возвращение в спорт сопоставимо с микроинфарктом. А если актер не играл восемь лет, как вы? Наверное, и система Станиславского была порядком подзабыта?
— Ну, нет — тело помнит, что называется. Единственное, что ушло – это трепетное волнение, состояние азарта, когда ты выходишь на сцену. Может, потому что уже не мальчик. Я уходил, когда мне было двадцать семь лет, вернулся в тридцать пять.
Соответственно, я уже другого склада и уровня человек стал — психофизическое состояние совсем другое. И прежние радости, приоритеты в жизни, конечно же, поменялись. Например, сейчас я кино люблю намного больше, чем театр. С моей точки зрения, способы выражения в кино намного острее, ярче и интересней. В театре я тоже играю, но это называется «тренинг».
— Почему вы считаете Дмитрия Харатьяна своим «крестным отцом» в кинематографе?
— Дима увидел меня в постановке Владимира Мирзоева «Укрощение строптивой», где я играл после большого перерыва. Спектакль и моя игра ему понравились, и он меня «продал» одному из режиссеров модного сериала «Маросейка, 12» Сергею Белошникову. Потом я снялся в его проекте «Атлантида». Так мы начали дружить с Димой, хотя до «Маросейки» даже не были знакомы.
— Для столь позднего «возвращенца» вы достаточно быстро влились в струю. А как вы попадаете в кино?
— Дело случая. Павел Семенович Лунгин пришел на наш спектакль «Чайка» в театре Станиславского. Пришел к Маше Мироновой (она снималась у него до этого в фильме «Свадьба»), увидел меня и так я оказался у него в «Олигархе».
Но я не могу сказать, что много снимаюсь и супервостребованный.
— То есть у вас дома не лежат на журнальном столике пятнадцать сценариев?
— Даже два не лежат. Что-то закончилось, вдруг появляется что-то новое. Скажем, я полтора года не работал, как актер, соскучился и сразу раз – снялся в двух картинах. Я же говорю, это дело случая.
Маг-перевертыш Илья, он же — Медведь в «Ночном дозоре», 2004 год
В сериале «Папины дочки», 2007-2012 гг
— Интересно, от чего зависит ваш выбор — от режиссера, команды, настроения?
— От удовольствия. Вот я сейчас снимаюсь у Владимира Ивановича Хотиненко и получаю колоссальное удовольствие от общения с ним. Полнометражный исторический фильм. 1612 год, смутное время, Минин, Пожарский. И я играю довольно-таки большую отрицательную роль. Там рядышком собралась просто «сумасшедшая» команда… А параллельно я еще снимался в сериале, где продюсер — моя однокурсница Таня Яковенко, она же исполнительница главной роли. И тоже супер!
— Вы сыграли у Тимура Бекмамбетова в «Дозорах», продюсировали картину «Посылка с Марса». Любите фэнтези?
— Хотя мне очень нравится то, что делает Тимур, — сам я не поклонник такого кино и этого жанра… А «Посылка с Марса» — это больше лирическая комедийная история, которая нафантазирована нами, как то, что может быть. Но она очень бытовая и очень правдоподобная, в отличие от фэнтези. Я люблю такое домашнее семейное кино, чтобы можно было поплакать, посмеяться и даже «поржать». Криминала точно не люблю.
С Виктором Сухоруковым в спектакле «Тартюф» на сцене театра На Малой Бронной
«ГЛАВНОЕ, ЧТОБ ЛЮБИЛА»
— Вы способны на легкомысленные поступки? Например, на улице с девушками знакомитесь?
— Знакомлюсь, но не женюсь. У меня есть поступки, о которых как бы нельзя рассказывать. И в семейных отношениях — тоже. Ведь у меня сейчас четвертый официальный брак.
— Когда вы все успеваете?
— Долго что ли, умеючи.
— Какими качествами нужно обладать, чтобы довести вас до загса?
— Обаяние, желательно ум, но самое главное, чтобы любила.
— А что может разочаровать вас в женщине?
— Предательство. Все крайне неприятные вещи — и меркантильность, и зависть, и ревность, — они сводятся к одному, — к предательству. Потому что, если ты любишь, ты должен доверять, а если не доверяешь, значит, предаешь по любому.
Александр Самойленко со своей четвёртой женой Натальей
— Удивительное дело – о вас почти не пишет желтая пресса. Ни слухов, ни романов, ни мордобоя. Этого нет в природе или, может, просто вы такой тонкий конспиратор?
— Нет, морду-то я бил, наверное, и не раз. Правда, в основном по молодости. Теперь я человек спокойный, стараюсь жить в позитиве, соответственно и вряд ли слухи какие-нибудь будут про меня плохие. Если и будут, то только хорошие.
— Что вас может вывести из себя?
— Многое… Но я не предаю — для меня это самый страшный грех. Не ворую, стараюсь быть честным перед людьми. Я вообще стараюсь в жизни вести себя так, чтобы никому не навредить, даже, если хуже от этого будет мне.
— В вашей жизни были потрясения, оставившие «зарубки на память»?
— Ну, конечно, были. Начнем с того, что моя семья пережила знаменитое землетрясение 1966 года в Ташкенте. Мне всего-то два года было, но я знаю, что мама меня из-под обломков выносила, защищала собственной спиной. Тогда же почти весь город был разрушен, особенно центр.
А в ноябре 1999-го года я вообще чудом выжил. Возвращался домой после съемок полшестого утра, заснул за рулем и на скорости 100 км в час врезался в милицейскую машину. Неделю в реанимации пролежал – меня вспарывали, зашивали, был язык порван, вся нога разворочена. С тех пор весь в шрамах. Врачи говорили: еще чуть-чуть и — летальный исход.
В сериале «Королева бандитов», 2013 год
Кадр из комедии «Холоп», 2019 год
БУДЕМ ПРОИЗВОДИТЬ ЦЭМЭНТ
— Сегодня вы пусть и не народный, но популярный, узнаваемый. Сами как оцениваете свое творчество?
— Странно как-то, но людям понравилось то, что я делаю. Но, если честно, мне самому мои работы не очень по душе. Это не те роли, которые я бы хотел сыграть. Но пусть все идет своим чередом.
— Узнаваемость помогает зарабатывать деньги?
— Узнавание — это не всегда хорошо, потому что граничит с приставанием. Лично я всегда предпочитаю дело, а не антураж.
— Вы же в юности мечтали о славе, а это издержки.
— В целом я доброжелательно к этому отношусь, никогда не хамлю, хотя знаю актеров, которые откровенно хамят. У меня есть один знакомый (не буду называть его фамилию), он сейчас стал вдруг очень популярным, но в таких ситуациях ведет себя настолько безобразно, что мне самому иногда становилось не по себе и приходилось даже делать замечания. Такого я не понимаю: если ты стремился к популярности, принимай ее такой, какая она есть.
Кадр из фильма «Трудности выживания», 2019 год
Кадр из фильма «Чук и Гек. Большое приключение», 2022 год
— А что сами умеете делать в быту?
— Забить гвоздь, вкрутить лампочку, — это я могу. Даже макраме сам плету.
— Есть необычные увлечения?
— Собираю бегемотиков. Сейчас в моей коллекции уже около ста пятидесяти разных гиппопотамчиков. Это же очень удобно — друзьям не надо ломать голову над подарком, чтобы сделать приятно. Я не охотник, не рыбак — я вообще неазартный человек, хотя и немного авантюрист.
— А какие свои вредные привычки знаете?
— Выпивать люблю. Желательно в компании с людьми, с которыми мне нравится общаться. Правда, в плохой компании тоже иногда получается… Очень не люблю, когда люди напиваются и не контролируют свои слова и поступки. Сам могу очень много выпить и быть трезвым. И вообще в пьянстве я позитивен.
— А что вас может увлечь по-настоящему?
— Люблю открывать новые свои предприятия, заниматься чем-то непознанным для себя. Сейчас, например, собираюсь новый бизнес открыть, — совершенно далекий от искусства. Нашел инвесторов, построим мини-завод в Смоленске. Мы будем производить… цэмэнт (Смеется.) Тьфу-тьфу-тьфу!!! Чтоб не сглазить…
— Что же интересного в этом?
— Сам процесс! Нужно суметь выстроить все производство, освоить неизвестные технологии, научиться всему самому. Любое новое дело – новые университеты. Общепит же — это тоже целая наука. Например, сколько граммов чая нужно класть или какую посуду покупать, каких специалистов пригласить и сколько…
Для меня важны не только деньги, а процесс из ничего создать нечто, способное приносить доход. Например, на месте нашего с Максом детища — ресторана «Лабарданс» — была обычная лестничная клетка. Разве не интересно на пустом месте создать заведение, куда заходят, чтобы пообщаться, вкусно поесть, дать интервью?!
— Кстати, вы честный бизнесмен?
— Хочу думать, что это так. Хотя какая страна, такой и бизнес.
— В продюсировании какой кайф?
— Примерно такой же, как в случае с цементным заводом — интересно. Когда я сделал свой первый фильм, у меня был кайф оттого, что от начала и до конца я все сделал сам. Выбирал режиссера, участвовал в кастинге актеров, занимался костюмами. Даже сценарий я полностью корректировал, дописывал, сам фильм монтировал, музыку подбирал. Захватывает!
Александр Самойленко.
